Во время нашей лагерной жизни в Касре-Каджаре я ближе познакомился с персидскими обычаями, привычками и характером этого народа. Никто их не описал так правдиво и верно, как англичанин Морриер в своем замечательном романе нравов "Мирза-Хаджи-Баба"{37}. Морриер долгое время находился в Персии в качестве первого секретаря английской миссии и в совершенстве знал язык страны. Он был очень тонким наблюдателем, и его книга о характере, нравах и обычаях различных слоев персидского народа является шедевром. Роман нравов "Хаджи-Баба" я впервые прочитал на английском языке в Одессе в 1829 г. и считал его острой эпиграммой на персов; однако впоследствии мое пребывание в этой стране убедило меня в противоположном.
В первые дни в лагере Касре-Каджар я часто слышал резкие звуки незнакомого мне инструмента, которые особенно резали слух ночью. На вопрос, что это за звуки, мне ответили, что производит их факир, который устроился у входа в парк. Он прибыл бог весть откуда и сидел здесь уже несколько недель, требуя от графа Симонича с факирской наглостью 30 туманов (пол-империала) и лошадь, чтобы совершить паломничество в Мекку. Дожидаясь своего, он устроился у входа в парк под открытым небом, где проводил дни в безделье, курил кальян и дул в большую раковину, время от времени громко выкрикивая: "О господь, где правда?" Позже я увидел этого изверга в человеческом обличье. Голый, лишь в грязной набедренной повязке, с длинными волосами, взъерошенными и нечесанными, свисающими с головы, худой как скелет, с кожей грязного цвета, поскольку он никогда не мылся, он сидел на корточках в тени платана и проводил дни, ничего не делая или, как он утверждал, с молитвой и в тихом раздумье. Он был чрезвычайно воздержан, так как ел только хлеб, виноград или другие фрукты, которые давали ему слуги или караульные сарбазы. Его единственным удовольствием было сосать лед, без которого во время летней жары не может жить ни один персидский крестьянин. Кусочки льда он получал с кухни графа, как и немного табаку для кальяна, без которого не обходится ни один перс; этот кальян, медная чаша и раковина было все его богатство. Так это существо жило у входа в парк до тех пор, пока мы не вернулись в Тегеран, куда он с настойчивостью последовал за нами. Здесь он поселился у ворот нашего дома в нише стены, где просидел всю зиму в холоде и сырости и покинул свой пост только весной, когда граф пожаловал ему 10 туманов, чтобы отделаться от него. Таких факиров в Персии очень много; население терпит их; однако большей частью это притворщики и аморальные люди, которые странствуют по стране, продают амулеты невежественному народу и живут милостыней. Морриер очень метко описал их привычки.
