Я понял, что мой генофонд не подходит для использования меня в лабораторных исследованиях. Больные и неблагополучные в трех поколениях не оставили шанса на хорошие физические данные моему молодому организму. Другое дело у Елизаветы. Вроде там все были здоровыми, просто трагические случаи постигали эту семью один за другим. Бабушка с дедушкой давно перебрались жить в США, где в одном из штатов погибли от нашествия мощного торнадо. Отец однажды торопился домой из командировки к семейному празднику, его машина заглохла на железнодорожных путях как раз тогда, когда по ним мчался товарный состав. Мать высохла с горя и через несколько месяцев ушла за супругом. Лизе было около пяти лет, когда она попала в мою группу, и мы быстро сблизились с ней. От нас не скрывали нашего прошлого, так что мы были хорошо осведомлены, потому что, порой, по сто раз спрашивали, что нас привело в стены детского дома. Усыновление тоже прошло мимо. Не сказать, чтоб мы таких перемен хотели, больше боялись, но где-то внутри маленькая мечта на светлое будущее все-таки жила.
И вот, пройдя все это, мы оказались в такой страшной ситуации. Не для нее же мы родились и выжили. Нет. Обязательно нужно выбраться отсюда. Я же головастый, как говорит моя сестра, что-нибудь придумаю.
В камере сложно понять, какая часть дня сейчас идет. Я угадывал все по режиму питания и отбою. Ночь для нас начиналась с ударов дубинками по решеткам и приглушенному свету в коридорах, а утро – с усилением света и беготни медиков и охраны. Как бы больнично-тюремное расписание.
Я посчитал, что прошло несколько дней после моего побега, но мне ничего не известно о Лизавете. Что там было дальше, когда меня утащили в мой корпус. Я очень переживал.
Однажды за решетками появился Иван. Он как обычно встал у противоположной стены и начал смотреть на меня. Я обрадовался и торопливо подошел к металлической ограде.
– «Ты один?» – спросил я.
– «Один», – кивнул Ваня.
– «Это ты рассказал про нас с Лизой тогда? Помнишь, ты обещал принести ключи?»
– «Я не рассказывал никому».
– «Ты убежал, и пришел дядя Веня. Отвел меня сюда снова, теперь мы с Лизой опять закрыты».
Иван ничего не ответил, продолжая смотреть. Определить его взгляд было невозможно, так смотрит маленький ребенок, познавая мир.
Я подошел вплотную к решеткам и протянул руки. Ваня проследил мои движения и шагнул навстречу. Нерешительно подав свои ладони, мой странный друг изменился в лице, коснувшись моих пальцев. Будто ему открылось что-то новое, неизвестное до этого. Никогда еще я не видел эмоций на лице Ивана, а теперь мне казалось, что он и плачет и радуется одновременно. Даже страшно стало от того, что человек так реагирует на обычное дружеское прикосновение.
