– Девушка, давайте я вам помогу, – это был пожилой мужчина. Волосы серебристого цвета, маленькие, быстро бегающие глазки и огромной картофелиной нос.
– Спасибо, – ответила я.
– Почему же вас никто не провожает с таким огромным чемоданом? – он покосился на мой багаж и улыбнулся ровными белыми зубами. Может стоматолог?
– Так получилось, – с улыбкой произнесла я, вытирая нос.
– У вас интересный акцент. Вы не англичанка, – в голосе прозвучало скорее утверждение, чем вопрос.
– Я из России, – гордо отрапортовала я.
– О-о… Я тоже из России, – заговорил незнакомец на родном языке.
– Поздравляю вас, – ехидно заметила я.
Мужчина помог спустить мне по лестнице чемодан и продолжал шагать рядом. Вот еще приклеился, и как раз тогда, когда я ни с кем не хочу общаться.
– Как там в России? – с грустью в голосе спросил он.
Я вздохнула ему в такт:
– Там хорошо. Там все друг друга любят и помогают. Там все всё понимают. И там друзья…
– Да… – задумчиво произнес он, потирая свой «картофель».
Дяденька оказался стоматологом, практикующем в Лондоне. Он много спрашивал о том, где я живу, как там сейчас все изменилось, и попутно помогал мне с чемоданом. Мы разошлись на перроне одной из станций. Дальше нам было не по пути. А жаль, мне сейчас кто-то был нужен, чтобы просто поговрить.
Всю дорогу в метро я корила себя за то, что вернулась в Англию, за то, что поселилась у Коулов и надеялась на что-то со стороны совсем мне неизвестного человека.
И на что я могла надеяться? На то, что покорю его своей «загадочной русской душой»? Во мне совсем не было никакой загадки, а моя подруга оказалась права, сказав, что я всего лишь обычная «серая мышь» и место мое в обычной съемной квартире на окраине Москвы. И достойна я тоже только такого же заурядного персонажа.
А Том? Вовремя я вспомнила того, кому нечаянно дала недавно надежду на что-то. Не хотела, но дала. Вот кого стоило выбирать в герои моего романа, честного, открытого и веселого Тома, который казался очень ранимым и нежным. Эх… Не того героя я выбрала. Да и вообще… Я смахнула покатившуюся по щеке слезу и огляделась вокруг. Некоторые с недоумением смотрели на меня.
Дома бы обязательно какая-нибудь старушка подошла и пожалела. Сказала: «Что ты, доченька, плачешь? Все будет хорошо». Все англичане бесчувственные придурки. И Коул в их числе!
Как странно, говорят от ненависти до любви один шаг, а наоборот. Я пыталась ненавидеть Джонатана, но понимала, что не могу. Да, он был виноват в том, что я сейчас ехала в этом вагоне, в том, что я плакала, но во всей этой ситуации я винила только себя. И чего мне не любовалось издалека предметом своих мечтаний?
