— Боюсь прослыть хвастуном, — важно сказал Маевский, — но поверьте на слово: я в своей жизни видел огромное количество дамских сумочек. И ни в одной — заметьте, ни в одной! — не было ничего, даже отдаленно напоминающего порядок. Отсюда вывод: хаос — это нормальное, природное состояние всех без исключения дамских сумочек. Вернее, их содержимого, — заключил он.
— Наверное, вы правы, — с напряженной улыбкой согласилась Ирина, продолжая свои раскопки.
Удивительно, но зажигалка, будто решив немного ей подыграть, действительно куда-то запропастилась, так что поиски скоро перестали быть притворными. Извинившись перед Маевским, она принялась выкладывать на столик содержимое сумочки — кошелек, ключи от машины, пудреницу, косметичку, связку ключей от квартиры, три или четыре тюбика губной помады на разные случаи жизни, баллончик с перечным газом, флакон духов, какую-то фотографию с заломанными уголками…
Как воспитанный человек, Маевский старался смотреть в сторону, но свойственное ему любопытство было сильнее правил хорошего тона, и он, явно против собственной воли, краешком глаза наблюдал за женщиной.
Ирина, в свою очередь, наблюдала за ним. Увидев небрежно отложенную ею в сторону фотографию, господин коллекционер слегка переменился в лице. Собственно, на этом миссию Андроновой можно было считать благополучно завершенной — все было ясно без слов. Но, представив себе, что скажет Сиверов, выслушав ее доклад о мимике господина Маевского, у которого в этот момент, очень может быть, просто кольнуло в животе, она решила развить и закрепить достигнутый успех. Это было довольно-таки противно, но Ирина очень вовремя вспомнила, что инициатива в данном расследовании принадлежала не кому-нибудь, а ей. Не Глеб Петрович обратился к ней за помощью — наоборот, она сама его разыскала и попросила помочь.
Она вообразила, какую мину скорчит ее теперешний сосед по столику, если к нему начнет приставать с расспросами незнакомый человек, более того — агент ФСБ. Конечно, если Ирина сама, лично, представит ему Сиверова и объяснит, чем вызван этот визит, Маевский ответит на все вопросы. Но его вошедшая в поговорки болтливость гарантирует широкую огласку как самого дела, так и участия в нем Ирины Андроновой. Независимо от результатов расследования, ее репутация в определенных кругах будет загублена раз и навсегда: коллекционеры ни за что не захотят пользоваться услугами консультанта, замеченного в тесном сотрудничестве с силовыми структурами. А если вся эта история с троянскими украшениями окажется пустышкой, недоразумением или, хуже того, мистификацией, над ней вдобавок станет хохотать вся Москва, а потом и Питер — культурная столица России… Нет, действовать в открытую означало бы совершить профессиональное самоубийство, а к этому Ирина Андронова еще не была готова.
