Крестовский замялся. Причины этой заминки были Александру Антоновичу ясны.
— Ну же, Дмитрий Петрович, — сказал он благодушно. — Собирались о чем-то договариваться, а сами молчите как рыба…
— Дело в том, — сказал Крестовский, — что цена этого золота определяется не килограммами и не пробой. Тут все сложнее.
Он опять замолчал, явно не зная, как объяснить Гронскому, о чем идет речь, не говоря при этом ничего конкретно. Данная задачка не имела решения, и банкир, привыкший ценить свое время, заговорил сам.
— Насколько я понимаю, вы располагаете неким изделием или, учитывая размеры вашего долга, изделиями из золота, которые, на ваш взгляд, являются уникальными и потому имеют цену, значительно превышающую стоимость обычного металла.
Крестовский молча кивнул — эта формулировка его устроила.
Чтобы он не расслаблялся, Гронский свернул немного в сторону от магистрального пути.
— Следовательно, речь идет о неких фамильных драгоценностях, которыми вы, должно быть, очень дорожите и стоимость которых по вполне понятным причинам склонны сильно преувеличивать.
Вид у Крестовского сделался как у человека, к которому подошла красивейшая из женщин, крепко поцеловала в губы, а потом отвесила звонкую оплеуху. Впрочем, он быстро взял себя в руки и сказал:
— Не я. Этими вещами дорожит все человечество.
— Человечество? Ба! Значит, и я тоже? — радостно воскликнул Гронский. — Теперь-то я знаю, что вы ограбили! Алмазный фонд, вот что! И не отпирайтесь, мошенник!
Крестовский болезненно поморщился.
— Я не шучу, — заявил он.
— Нет? Правда? А мне показалось… Ну, в таком случае я просил бы вас быть поконкретнее. Не надо пугать меня прогрессивным человечеством, я и без того весь на нервах. Кроме того, просто чтобы вы знали, скажу: я не интересуюсь побрякушками. Меня волнуют конкретные вещи — такие, например, как рыночная стоимость. Или, применительно к нашему с вами случаю, недвижимость. К чему мне какое-то в высшей степени сомнительное золото, когда у меня уже есть ваша квартира? А? Не знаете? И я не знаю. Убедите меня! Объясните мне, наконец, зачем мне это надо. А не хотите говорить — воля ваша. Не будем терять время и расстанемся, как говорится, друзьями.
Крестовский немного подумал.
— Речь идет о предметах, являющихся частью так называемого клада Приама, — объявил он наконец.
— Да бросьте, — лениво обронил Гронский. — Древняя Троя? Ну-ну. Это не самая смешная из ваших шуток.
— Я не шучу, — сказал Крестовский. — Поверьте, мне не до шуток. Эта квартира… Ну, словом, она мне дорога как память. Но если вы не заинтересованы в моем предложении, мне придется поискать другое жилье.
