Тэннер содрал крышку со стаканчика кофе, отпил и, причмокнув, сыто рыгнул.
- И вообще я рад, что наконец прищучил эту сволочь. Он никогда мне не нравился.
- И почему они выбрали тебя?
- А я хороший водила. Я, между прочим, довез нас сюда.
Грег не стал спорить. Тэннер поднялся, подошел к окну и, приоткрыв щелку в жалюзи, выглянул наружу.
- Толпа малость поредела, - сообщил он. - Туча народу смоталась на ту сторону улицы и в конец квартала. - Тэннер поглядел на часы. - Пора бы нам двигать. Жалко убивать дневное время в этом городишке.
Грег не ответил, и Тэннер, маясь бездельем, выдвинул ящик с бумагами, внимательно осмотрел содержимое и снова закрыл. Отхлебнул кофе. Закурил.
- Интересно, как там машина? - бросил он.
Грег покончил с едой и выбросил пустые упаковки в мусорную корзину, собрал те, что остались после Тэннера, и, кинув туда же, проворчал:
- Свинья ты.
Тэннер только зевнул и опять уставился в окно.
- Пойду поищу главного, - объявил Грег и ушел.
Тэннер походил но комнате, покурил и в конце концов отправился поглядеть, что с машиной.
- Как дела?
- Пока все нормально. Видал, как парень покалечился?
- Угу.
- Ну и жуткий вид из-за всей этой кровищи.
- Масло менять будете?
- А как же!
- И долго еще провозитесь?
- Что-нибудь с час.
- Здесь есть черный ход?
- Обойди вон ту красную машину слева и увидишь.
- Есть там кто, не в курсе?
- Вряд ли. Только сорняки да свалка.
Тэннер, хмыкнув, направился в глубь мастерской, открыл дверь и выглянул - никого. Он вышел.
Воздух был теплым, и сквозь легкую примесь запахов солярки, амилацетата и бензина Тэннер уловил в нем иной аромат - так пахнет мокрая трава летним вечером (пусть по часам и выходило, что в действительности это вовсе не вечер, а мглистый, пасмурный день). Черт постоял, озираясь, пока не привыкли глаза, потом увидел узкую скамью, подошел и сел, привалясь спиной к серому бетону. В траве пели цикады. Тэннер, закурив очередную сигарету, бросил спичку в груду бесформенных, насквозь проржавелых щитков, осей и моторов под единственной тонкой, подрагивающей полоской белизны, что ледяной молнией застыла в черноте неба над внезапно за - зудевшим теменем Тэннера. Почесываясь, он услышал крик птицы в вышине, в пестрой цитадели громадного дерева, чьи ветви свисали почти до земли за грудой лома. Тэннер прихлопнул комара, и тут его лица коснулось прохладное дуновение ветра, сулящего дождь, - не сказать чтобы к особой радости. Черт затянулся два раза подряд так, что кончик сигареты ярко затлел, швырнул камнем в крысу, вынырнувшую из кучи хлама, но промахнулся и досадливо крякнул, и тотчас в его сознании нити былой ярости и нового страха, рожденного предчувствием грядущей беды, сплелись воедино. Перед мысленным взором Тэннера забушевало пламя, огненные лепестки объяли вездеход, превратив его в цветок смерти. Внутри обугливались два остова - это серией мощных взрывов завершил существование их боезапас, а все те лохи, что ненавидели Тэннера по жизни (то есть человечество в целом), галдели, свистели, изгалялись над Чертом, потрясая полицейскими дубинками, приплясывая вокруг этого погребального костра. «Будьте вы все прокляты», - негромко вырвалось у Тэннера. Яркий мазок белизны в небе колыхнулся, чуть раздавшись в стороны, кривоватый, как выставленный в непристойном жесте палец, и раскат грома прозвучал язвительным смехом.
