- Не хочешь зарядить эту штуку по новой и сунуть в держалку? - осведомился Тэннер.
Он протянул карабин и патроны Грегу. Тот снова кивнул. Тэннер натянул перчатки.
- В холодильнике лимонада - хоть обпейся, но другого, считай, ничего.
Новый напарник опять обошелся без слов. И Тэннер, услышав, что мотор второго вездехода заработал, с облегчением сказал:
- Поехали, что ли...
Он включил передачу и убрал ногу со сцепления.
* * *
Чарльз Бритт слушал колокол. Его офис располагался наискосок от собора, на другой стороне улицы; и от каждого удара массивного кампана содрогались стены, а Бритт подумывал подать в суд, уверяя, будто от беспрерывного звона у него крошатся пломбы и даже здоровые зубы начинают болеть.
Он откинул со лба снежно-белую прядь и, прищурясь, глянул в нижние половинки бифокальных очков. Потом перевернул страницу в массивном гроссбухе и, наклонив голову, принялся читать дальше.
Одни убытки... Ах, если бы он тогда захватил рынок лекарств! Аспирин и патентованные средства - кажется, только это нынче и пользуется спросом.
Рынок одежды умер. Все обходятся тем, что есть. Продукты сплошь вызывают подозрение. Торговля скобяным товаром дышит на ладан: времена наступили такие, что починка и ремонт стали редкостью, ибо утратили смысл.
В общем, с одеждой, провизией и скобяным товаром Бритт сидел в глубокой галоше.
Он чертыхнулся себе под нос и опять перевернул страницу.
Никто не работает, никто ничего не покупает. В гавани без толку стоят три судна с товаром, с его товаром, и даже не могут начать разгрузку из-за карантина.
А грабежи! Для грабителей и мародеров Бритт припас три лишних проклятия, нисколько не сомневаясь, что страховые компании найдут способ увильнуть от выплат. Это он знал наверняка, так как в страховании вращалось немало бриттовских капиталов. Ну, хоть полиция отстреливает мародеров. Делец улыбнулся.
Легкий дождик заштриховал окно, растушевал контуры собора. Бритту стало немного жаль мокрого городского глашатая, чье зычное «Слушайте! Слушайте! Слушайте!» летело сейчас над площадью, состязаясь с заунывным боем похоронного колокола. Ведь он, Чарльз Бритт, во времена оны был городским глашатаем - давным-давно, когда носил короткие штаны, а его глаза не знали бремени очков и гроссбухов... в те дни он терпеть не мог дождь.
Никто больше не ездил на бриттовских такси. Спросом пользовались лишь катафалки да кареты «Скорой помощи», а он не владел ни теми, ни другими.
Никто не покупал оружие и боеприпасы. Население сократилось, и оттого но рукам гуляло довольно стволов и для желающих нападать, и для желающих обороняться.
