Он выключил свет, заглушил мотор и кинул пустую банку в контейнер для мусора. Потом, нажав на боковине сиденья кнопку «Опустить», удобно откинулся в кресле и закрыл глаза.
* * *
Разбудили Тэннера клаксоны. Ночная тьма еще не рассеялась, но, взглянув на приборную панель, он понял, что проспал чуть больше трех часов.
Черт потянулся, сел и поднял спинку сиденья. Тем временем две другие машины подъехали и встали с боков. Тэннер дал два ответных гудка, запустил двигатель, включил передние фары и, натягивая перчатки, оценил открывшуюся глазам панораму.
Над обугленным полем еще курился дым, а далеко справа небо алело, точно где-то там до сих пор бушевал огонь. Когда-то эти края звались Невадой...
Тэннер протер глаза, почесал нос, снова дал гудок и включил передачу.
Вездеход медленно покатил вперед. Пепелище выглядело довольно ровным, а толстые протекторы выдерживали и не такое.
Тэннер въехал на черную полосу, и видимость мгновенно ухудшилась - экраны затянул дым и запорошила взвихрившаяся со всех сторон зола.
Он двинулся дальше. Под колесами звонко хрустели тонкие угольки. Черт вывел экраны на максимум и до предела увеличил внешнее освещение.
Фланговые машины отставали примерно на восемьдесят футов, и Тэннер затемнил экраны, залитые ярким светом.
Он запустил осветительную ракету и, пока та висела в вышине слепящей, холодной, белой стрелой, окинул взглядом обугленную равнину, расстилавшуюся вокруг насколько хватало глаз.
Тэннер резко утопил акселератор, и ехавшие следом вездеходы тотчас подались в стороны, чтобы не угодить в поднятые им тучи пепла. В приемнике затрещало и что-то неразборчиво забубнил слабый голос.
Тэннер, посигналив клаксоном, рванул вперед пуще прежнего. Другие машины не отставали.
Через полтора часа показалась граница пепелища. За ней лежал чистый песок.
Не прошло и пяти минут, как Тэннер вновь мчался по пустыне. Сверившись с компасом, он взял чуть западнее. Машины один и три, все увеличивая скорость, чтобы подстроиться под заданный Тэннером новый темп и не отстать, ехали следом, а Черт, прихватив руль одной рукой, жевал сандвич с конченым мясом.
Много часов спустя, когда настало утро, он проглотил энергетическую таблетку, чтобы не уснуть, и прислушался к пронзительному вою ветра. Справа каплей расплавленного серебра вставало солнце, треть неба была янтарной и вся - в кружеве тонких линий, словно затянута паутиной. Пустыня отливала топазом, а после того как солнце развернуло ярко-алый венчик-корону и изгнало сумрак на запад, постоянно висевшая за вездеходом бурая завеса пыли, пронизанная восемью снопами света фар двух других машин, приобрела розоватый оттенок. Близ рыжеватого кактуса, очертаниями напоминавшего гигантскую поганку - диаметром футов пятьдесят, не меньше, - Тэннер переключился на ближнее освещение.
