– Нет… Я думал… не знаю о чем… по поводу змей… Не знаю, какое-то неясное, старое воспоминание, что ли, которое я не могу выловить из тумана забвения. Но это пустяки, это не имеет значения…
– Значит, – продолжала Жильберта, которая не в силах была оторваться от этой темы, – значит, можно научить змей танцевать!
– Да, при звуках свирели… Но перестанем о змеях! Не лучше ли для вас оставить этот разговор?..
– Нет, поговорим еще, поговорим!
– Вы бравируете своим страхом, потому что знаете, что нечего бояться…
– Значит, они танцуют?
– Они приподнимаются и покачиваются в такт. Можно также их подзывать, заставить приползти…
– О! Неужели кто-нибудь мог бы, находясь снаружи, вызвать к себе змею, вползшую в дом, или змею, внесенную в комнату?..
Жан Морейль побледнел, заметив волнение Жильберты.
– Неужели это возможно?! – воскликнула изумленная графиня.
– Очень возможно, – сказал Жан Морейль. – Жильберта, давайте займемся чем-нибудь другим…
Но девушка, в свою очередь, задумалась над чем-то. Лицо ее судорожно сжалось. Она наконец сказала, продолжая думать вслух:
– Нет, в эту ночь я услышала бы звуки свирели… Я ничего не слышала. Ничего!.. Нет, это невозможно! И кто же, в конце концов?.. Я ничего не слышала… Ничьих следов не обнаружили нигде…
– Это не имеет значения. Ты, надеюсь, помнишь, что в Люверси повсюду асфальт. Вокруг замка нигде нет ни гравия, ни песку; вот почему мы не нашли никаких следов и, что еще важнее, не нашли следов ползания…
– Почему вы считаете, что это еще важнее?
– Потому, дитя мое, что совершенно невероятно, чтобы какой-нибудь человек желал смерти твоей матери, между тем как роль змеи здесь неоспорима. Если же она не оставила следов на асфальте, то только потому, что на нем не остается следов…
– Верно, – сказали одновременно Жильберта и Жан.
– Ну, довольно об этом! – весело объявила мадам де Праз. – Жильберта, милочка, я думаю, что нам пора уходить. Ты совершенно оправилась?
– Мерси, тетя. Я могу идти.
– Мне хочется, – сказал Жан Морейль, – чтобы вы унесли какое-нибудь воспоминание о первом посещении вашего будущего дома. Не будем больше говорить об этой лампе. Но… выберите сами. Все, что здесь имеется, принадлежит вам.
Все трое стояли возле витрины. Жильберта подошла к ключам. Ее жесты и взгляды выражали шаловливое лукавство. И она сказала несколько мелодраматически, но с дрожанием в голосе:
– Нельзя ли, Жан, вместо всех этих ключей – ключ от вашего сердца…
– Вот он!
Он шутливо указал на огромный средневековый ключ.
