— Спать пора, спать пора, — не то пропел, не то прокричал перепел прямо над спорщиками.
— Может, на сегодня закончим?! — муркнули оба кота одновременно дурным голосом, — ты бы Ядвига Яниновна гостей покормила что ли для разнообразия, да спать уложила.
— И то верно, Леся лапок лягушачьих натушила, — пойдемте гости дорогие, залетные, в дом.
— А нормальной еды у вас не водится? — поинтересовалась Оле.
— Как не быть, но все известно, что вы в своем Забугорье за деликатес их держите.
— Если какие ведьмы такое и едят, то разве что на шабашах и то, если вискаря перепьют, — дал информацию к размышлению Вениамин, — а мы думали, вы этим сами питаетесь.
— Нет. Не люблю я их, даже после самогону Апполоныча, а уж у него черти на это мастаки. Другое дело — картошечка, да с селедочкой, да с грибочками! — выдохнула яга, успевшая и сама проголодаться.
— А грибочки — не мухоморы часом? — муркнул Ваниамин.
— Они родимые, самый смак. У нас в лесу их косой коси, Антипка — леший местный из-за красоты их разводит, ценитель прекрасного, чтоб его кикимора полюбила.
И не знала яга, что Ульяна Антипку давно уже полюбила, да только тот до сегодняшнего дня внимания на нее не обращал, а все по Лесе грустил, да на мухоморы с тоски любовался.
Ужин все же состоялся и никаких лягушачьих лапок, и мухоморов маринованных, на нем замечено не было, как и споров о будущем девочек, не до того всем было, слишком проголодались.
Сытых ведьмочек отправили спать в комнату к Лесе, Ядвига Яниновна, на правах хозяйки, на печь улеглась, а девушки пошли ночевать на стог сена. Погода стояла теплая, ночь ясная. Оле с Лесей не спалось. Так они и лежали, держась за руки и любуясь звездным небом да полной луной.
— Ты вспоминаешь о нем? — вдруг спросила одна из них.
Ответа и не требовалось, сердца девушек бились в унисон, и в каждом до сих пор жил образ любимого, но так обидевшего когда-то их мужчины. И надо бы забыть, да не выходит.
— Но я ни о чем не жалею и снова сбежала бы от него, если вдруг вернуть все обратно, — произнесли они одновременно и вздохнули.
Несмотря на магию зеркал, странным образом разъединившую одного человека на две такие одинаковые, но в то же время разные половинки — неунывающую, в меру вредную, любящую авантюры и приключения Оле и спокойную, слишком добрую и ранимую Лесю, думали и чувствовали они в унисон. Две половинки одного целого, уравновешивающие друг друга.
— Как ты думаешь, каким он стал, спустя десять лет? — произнесла Леся, словно и не было долгого молчания, после неожиданно заданного ей вопроса о бывшем женихе.
