— Есть. Я прихватила мешочек со своими деньгами. То есть…с деньгами Тиамат.
— Я приду за тобой через несколько дней. Йозеф хочет показать мне кое-что. Надеется, что это изменит мое мнение о надобности войны Креста и Террора. Но они убили твою подругу, они убили нашу принцессу. Война неизбежна. Вместе с тобой мы отправимся в Крест. Ты расскажешь королю Говарду все, что с тобой происходило в Моаре. Все, что тебе известно.
— А король не станет злиться на меня? Ведь это я писала письма для него от имени Тии. — Она виновато опустила взгляд серо-зеленого глаза вниз. Челка все еще прикрывала второй.
— Постараешься ему все объяснить. Скажешь, что выбора у тебя не было. Ему незачем злиться на тебя. Он, скорее, обрушит свой гнев на Террор. На Йозефа, на Харви. На всех них. — Он махнул рукой в сторону лагеря. — Ступай, девочка. Как тебя, кстати…
— Эй, Кива!
Кива выглянул из-за повозки. Увидел какого-то неизвестного ему человека.
— Ты ведь Кива? Кива Дескартес? Идем к нам! Мы с другом жарим рыбу. Хотим услышать от тебя парочку историй.
— А выпить у вас есть?
— И выпить есть! Конечно есть!
— Пошла отсюда. Встретимся в трактире через неделю. — Шепнул он девчушке, а сам, обойдя повозку, направился в сторону позвавшего его.
Тот был парнем не старше двадцати пяти. Гладко выбритый, с коротко подстриженными светлыми волосами. На лице шрам, проходящий через переносицу. Взгляд выдавал его нетрезвое состояние. Услыхав за спиной утихающий звук быстро перебирающих по траве ног, Кива с удовлетворением понял, что девчонка послушала его.
Костер приятно потрескивал, обволакивая рыбу множественными языками. Толстый парень по имени Джон, облаченный в расстегнутую кольчужную рубаху и мешковатые штаны, заправленные в потертые сапоги из твердой кожи, повернул рукоятку вертела.
— Эта готова. Давай следующую. — Обратился он к Уиллу, который и позвал сюда Киву.
Тот, почесав шрам левой рукой, правой достал из ведра лосося и протянул толстяку.
— А расскажи, — заговорил Джон уже с Кивой, — как ты научился так хорошо сражаться?
Кива, восседая на стволе поваленной сосны, демонстративно бросил взгляд на кувшинчик, стоящий на земле у куста.
— Точно, — тут же сказал Уилл. — Я же обещал выпивку. Вот, держи. — Он взялся за горлышко кувшина и вручил его Киве. Тот сразу же сделал глоток.
— Мой отец учил меня. С раннего детства.
— Он был рыцарем? — Джон протянул руку, и Кива передал кувшин ему. Толстяк, сидя на шерстяной подстилке, сделал несколько глоточков, а затем потянул вино Уиллу.
