— Знаю, дорогой, знаю. Но Хелена говорит, что тебе нужно поесть, прежде чем мы тебя освободим. Полный животик. Счастливый вамп…
— А-а-а-а-а-а! Сними их. Жжёт. Пожалуйста, — умолял он.
«О, святые».
Он никогда не навредит ей. Или навредит? Конечно же, нет.
— Постарайся не двигаться.
Пенелопа подошла к комоду, выдвинула верхний ящик и взяла ключи. После чего бросилась к его лодыжке и сняла кандалы, затем с другой ноги тоже. Кинич перестал двигаться, просто лежал, закрыв глаза, и глубоко дышал. Не раздумывая, она отстегнула правую руку, а затем побежала на другую сторону, чтобы освободить из кандалов левую.
— Ты в порядке? Кинич?
Не открывая глаз, он сказал:
— Я всё чувствую и слышу.
Хелена говорила, что блокировать шум — одна из самых трудных вещей, которой должен научиться новообращённый вампир. Этому и не питаться от невинных людей, которые, как она сказала, самые вкусные. Ещё Хелена упомянула, что Кинич должен быть досыта накормлен. Полный животик, счастливый вампир. Так же как с обычным парнем, вот только вампиры питаются кровью. С пакетом крови в руках, Пенелопа потянулась к Киничу.
— Ты привыкнешь. Обещаю. А пока давай тебя покормим: у меня так много…
Кинич бросился на неё и опрокинул на пол. Пенелопа с тяжёлым стуком приземлилась на спину. Сев сверху, Кинич прижал её запястья к полу. Его бирюзовые глаза заволокло чёрным, а из-под губ выглядывали клыки.
— Ты чертовски восхитительно пахнешь. Как сладкое солнышко.
«Такое красивое лицо», — подумала она, очарованная глазами Кинича. Когда-то его кожа была практически золотистого оттенка, образ элегантной мужественности с полными губами и острыми скулами. Но теперь к этому добавилась ещё экзотическая, опасная мужская красота, которую трудно описать словами. Бывшее божество стало смертным, обратилось в вампира. Гипнотический. Он просто… гипнотизирует. Кинич опустил голову к её шее и внезапно в голове прояснилось.
— Нет! Кинич, нет! — Она попыталась освободить руки, иначе не сможет себя защитить. — Я беременна.
Он застыл и посмотрел ей в глаза.
Боль. Столько много боли. Это всё, что Пен видела.
— Ребёнок? — спросил он.
Она осторожно кивнула.
Затем в его глазах проблеснуло что-то холодное и смертельное. Кинич вновь опустил голову, а Пенелопа дёрнулась от боли, которая разрывала её шею.
— Пенелопа! — сбив Кинича, закричал Зак. — Уходи! — приказал он.
Перекатившись на живот и встав на четвереньки, Пенелопа поползла из комнаты, когда там появились братья и сёстры Кинича: постоянно пьяный Акан, Богиня Охоты, которую звали Камаштли, и Повелительница Пчёл, которую звали… о, кто, чёрт возьми, мог вспомнить её странное имя?
