Маргарита
С уходом Розы мир вдруг стал немым. Зелень стен кружилась перед глазами. Словно все звуки выключились, даже гул станции стал еле слышим. Я сидела за столом и удивлялась, как же просто можно всё изменить. Одно брошенное слово и прошлое осталось за спиной, стёрлось, оставив в душе серую тень печали. Столько лет потрачено на что? Чем, собственно, я занималась всё это время? За чем гналась, разбивая руки и колени при каждом падении? Стиснув зубы, вставала и продолжала этот бег по замкнутому кругу. Вкус алкоголя уже не чувствовался, словно я перестала что-либо воспринимать и осязать. Бросить всё, начать жить заново с чистого листа, с чистым именем на чужой планете. Прыгнуть в неизвестность, пригубив для храбрости виски.
Сколько я так просидела, разглядывая дно пустой стопки, где остатки янтаря искрились, кружились перед глазами. В ушах словно вата набита и лишь стук собственного сердца, гул крови, бегущей по венам, напоминал о том, что я еще жива. Всё ещё жива. Тяжкий груз прошлых поступков и грехов давил на душу или сердце. Мой персональный якорь, который держал меня у самого дна, а я вращалась, пытаясь выбраться. Смогу ли я изменить себя? Вдруг громкий звук дверного звонка заставил вырваться из муторного состояния и оглядеться.
Звонок повторился, Роза не вышла, и мне пришлось вставать и, шатаясь, идти в тёмную прихожую. Экран домофона явил мне лицо зятька, оно заполнило весь световой квадрат, ослепляя меня. Надо же, Роза его послала, и он пришёл. Сам выбрал направление?
Я хихикнула над своей шуткой, а затем нажала кнопку динамика.
— А вам не говорили, что в столь поздний час джентльмены не посещают приличных дам. Ведь Роза вам сказала, что она приличная.
Бровь манаукца дёрнулась вверх, а сам он опустил свой алый взор. Какие же они страшненькие, эти манаукцы. Я привалилась лбом к стене, одним глазом наблюдая как зятёк, улыбаясь вновь, взглянул в экран.
— Я хотел убедиться, что Роза в порядке.
— Не в порядке, — покачала я головой, не отрывая её от стены. — Разве можно быть в порядке, когда твой родственник в больнице, в реанимации.
— Можно войти? — прервал меня зятёк, а я раздражённо цокнула языком.
— А вы и так уже вошли в нашу жизнь. Распоряжаетесь нами, как вздумается, — недовольно пробормотала, усилием воли оторвала голову от стенки и воззрилась в экран. — Чего же ты такой шустрый? Потерпи до свадьбы. Сам же сказал, что она должна стать твоей женой прежде, чем ты переспишь с ней.
