Подойдя к ним, незнакомец увидел, как на торговой площади, охваченной окольцованной стеной красного пламени, стоял спиной к тем ступеням седовласый старик с растрёпанными локонами до плеч, вскинув свои лапы кверху. Рассекая языки пламени, на площадь вступила нежить огромных размеров, держа в руке пылающую синим пламенем огромную чёрную палицу. Её спину окутывал мрачный плащ, развеивающийся на сильном ветру, а тело закрывали чёрные латы с шипами на плечах. Она не спеша шагала к старому колдуну, который громогласно произносил заклинание. Возвышаясь над ним, существо подняло над головой палицу. Голос старика стал громче. Нежить ударила по волшебнику своим огромным оружием. Послышался ужасный грохот, словно внезапный гром поразил ясный солнечный небосвод, сопровождающийся яркой вспышкой. Старик исчез, словно испарился, оставив лишь на своём месте брошенную мантию.
Подняв взор своих ярко-красных очей, скрытых под тенью огромного чёрного капюшона, нежить посмотрела на незнакомца. Ощутив в сердце леденящее дыхание смерти, он свалился на ступени, закрываясь от существа своими руками, испуганными глазами наблюдая, как нежить окутывается чёрным дымом. В мгновение она оказалась рядом с падшим от страха единственным живым в городе, у которого всё ещё бьётся сердце, не спеша протягивая к нему свою огромную, в стальной чёрной перчатке, руку. Незнакомец громко закричал, закрывая своё лицо руками.
Тхингалл, не вставая, медленно осмотрелся. Его глаза, освободившиеся мгновение назад от крепкого сна, слегка были ослеплены от непривычного дневного света, что пал на них со стороны выхода. Каджит лежал на деревянном округленном столе, сгнившем в нескольких местах, накрытый меховым одеялом. По всему шатру царил покой. Лишь были слышны голоса обитателей лагеря снаружи, да шорох крыльев светлячков в банке неподалёку.
Интерьер показался каджиту весьма небогатым. Перед столом находилась небольшая кровать, рядом с которой стояла низенькая деревянная тумбочка, в углу находился алхимический столик. Кроме них здесь находился и полусгнивший старый шкафчик.
Пришедший в себя каджит ничего не понимал. Первое, что приходило в голову, это попытка осознать, где он и, главное, кто он сам? Тхингалл не спеша приподнялся, скидывая с себя меховое одеяло. Он сел на столе, опустив нижние лапы вниз. Слегка разомнув шею, которая ужасно затекла от сна на жёсткой древесине, Тхингалл приложил на неё свою лапу. Его пальцы ощутили рельефный шрам, который простирался вниз от ушей и до самих плеч. Укусы паука необычным образом зажили, очень быстро, раны затянулись, оставив на своём месте один большой шрам.
