Я сижу на высоком булыжнике, что стоит возле спокойной, небольшой речки. Поджав колени к груди, и обнимая руками чашечки, я наблюдаю за Шурой и Марией. Шура командир полка, и просто прекрасная женщина, чьи голубые глаза так и напоминают мне воду этой реки. Такая же чистая, непорочная, нежная. Среднего роста, такого же телосложения. Ей двадцать восемь лет, и при своем возрасте, она выглядит, как подросток, которому просто пришлось повзрослеть. Ее длинные русые волосы собраны в тугую косу, которую при мне она распускала всего два раза. Шура сторонница строгих нравов, дисциплины и послушания в рядах своего полка. Вечная виновница несостоявшихся домогательств Андрея. Словно чувствуя своим нутром, она постоянно вваливается в коморку мужчины, когда тот распускает своим длинные руки слишком перегибая палку. Порой мне кажется, что между ними существует барьер, который каждый пытается нарушить, сломать, чтобы просто дать друг другу пощечину, но нужно признать, что с Шурой Андрей ведет себя колко, но все-таки сдержанно. Со мной Шура особо не общается, ибо считает, что именно я виновница торжества для Андрея, и именно из-за меня он распетушился сильнее прежнего, а я стараюсь просто не обращать на нее внимания, ибо мне и без нее есть, о чем думать.
В отличии от Шурочки, наша санитарка Мария — это полнейшая противоположность командирки. Сдобная, пышнотелая женщина с самой красивой улыбкой, какую только могла сотворить природа. Румяные щеки, курносый носик и эти ее хитрые, кошачьи, блестящие глазки чистого, насыщенного зеленого цвета. Ее волосы длиною чуть ниже плеч, и спрятаны под белой косынкой, но все же непослушные прядки выбиваются сквозь ткань, и Андрей, что так любит женщин, останавливается каждый раз, когда непокорные пряди нужно убрать за ухо. Низкорослая женщина тридцати девяти лет с золотыми руками и сердцем. Как я поняла, Мария родилась на Украине, и именно поэтому в разговоре часто пользуется двумя языками сразу, но солдаты, Андрей и Шурочка понимают все, о чем толкует санитарка. Мария любит помогать, и при чем делает это от чистого сердца. Так, например, она постоянно защищает меня от нападок Шуры, и в случае несправедливости, всегда ходит и просит за солдат перед Андреем. Он, конечно, тает от одного того, что Мария к нему обращается, и всегда дает добро на ее просьбы.
Так пока санитарка стирала свои бинты, тряпки в реке, я наблюдала за жизнью лагеря. Андрей вышел из своей коморки, и облокотившись плечом о дверной косяк, посмотрел на меня, и его хищная улыбка растянулась на все лицо. Это так странно, но, когда я увидела его впервые, то он казался мне красивым, да и чего скрывать греха, я и сейчас считаю его красивым, но только это лишь внешне. Внутри этого человека собрались демоны, которые не дают ему быть справедливым, добрым, да и к тому же, я прекрасно понимаю, что он хочет от меня. Дальше поцелуев не доходило, да и те он применяет лишь тогда, когда я не могу справится с истерикой. Тогда она нежно целует меня, гладить плечо и щеку, старается успокоить и помочь, но только вся его помощь обычно сводится к неприятным для меня домогательствам. В этом весь Андрей. От мыслей меня отвлекла Шурочка. Спрятав руки за спиной, она подошла к нам с Марией своим строгим шагом, и склонив голову на бок, посмотрела мне пристально в глаза. Какого черта ей опять нужно? Покосившись в сторону Андрея, она оскалилась, хмыкнула и снова посмотрел на меня.
