Фелиция отпрянула от двери и впустила его. Кровать выглядела помятой и теплой. Герцог увидел очертания ее тела на простынях. И стало тяжело. Черт…
— Фелиция, — начал он. — Я знаю, что эта ситуация не самая лучшая, но…
— Тебе не нужно презентовать себя. Сабэль уже сделала это. Ты самый доступный волшебник группы. Но мы оба знаем, что это фантастически плохая идея.
— Потому что я хочу тебя?
Фелиция покраснела и заколебалась.
— Поэтому Шок и Лукан думают, что ты считаешь меня своей парой? Даже Сабэль намекнула на это.
Герцог стиснул зубы. Говорить ей правду не принесет пользы, но, как указал Шок, он не мог лгать.
— Это, в сочетании с моим желанием защитить тебя, возможно, поселило идею в их головах.
— И это никак не связано с нашим поцелуем?
Она была опасно близка к истине. Он сдержал желание вздрогнуть.
— Я не сказал им об этом. Все на грани…
Технически это не ложь.
Фелиция стала вышагивать.
— Проблема в том, что спаривание с любым волшебником защитит меня и поможет магическому миру и заставит изменить Мейсону, но ты…
Это был бы худший выбор, потому что Мейсон презирал его.
— Я не буду прикасаться к тебе.
Герцог решил, что ей станет легче. Напротив, она выглядела озадаченной и немного взволнованной.
— Как ты будешь получать энергию? Сабэль объяснила, как вы ее получаете.
Проклятие. Сабэль лучше бы не объяснять больше ничего Фелиции, например, о том факте, что она была его предначертанной парой, и не рассказывать о способах, на которые волшебник пойдет, чтобы претендовать на свою женщину.
Эти факты только сделают ее более пугливой.
— Я справлюсь сам.
Она замерла.
— С помощью других женщин?
— Разве это имеет значение, пока я держу дистанцию?
Будет ли она ревновать? Герцог затаил дыхание, надеясь, что она опровергнет это, надеясь, что предложит себя. Если бы не Мейсон, он был бы внутри нее утром, днем и ночью.
Вечером, на рассвете, в сумерках… каждый раз, когда он бодрствовал и она была готова. И это затянуло бы его глубже под ее чары и причинило бы гораздо больше боли, когда она уйдет. Мейсон возненавидит его еще больше. Несмотря на это, потребность стучала внутри него, и Герцог почти не тревожился о Мейсоне или боли.
Почти.
— А для тебя? Тот поцелуй, которым мы разделили…
Она прикусила губу, выдавая нервозность.
— Так помоги нам обоим. Не позволяй мне…
Прикасаться к тебе, попробовать, чувствовать, что ты рядом со мной, пока кричишь в экстазе.
— У меня не столько сил. Останови меня в следующий раз, когда я тебе скажу.
