— Хочешь поделиться чем-то сейчас, когда ты вернулся к нам? — Брэм нетерпеливо посмотрел на него.
— Блэкборн — гад. Никто не сомневается в этом. Почему мы это обсуждаем? Давайте утвердим план убийства Матиаса. Сейчас. Я устал от него, терроризирующего магический мир и угрожающего всему, чем мы дорожим.
— Если у тебя есть решение нашей проблемы, скажи, — выплюнул Брэм.
Герцогу было плевать на его настроение.
— Если мы собираемся выманить его, почему бы не сделать так, чтобы он сдох?
— Идеально. Есть идеи, как мы можем убить волшебника, который уже воскрес из могилы? Я сомневаюсь, что традиционные средства помогут.
Как бы Герцог ни ненавидел это, Брэм сделал хорошее замечание. Этот разговор не был новым для Братьев Судного дня. Правда в том, что, поскольку Матиас явно использовал ужасающую темную магию, чтобы обмануть смерть, они не знали точно, как победить его. Этот факт никогда не беспокоил Герцога так сильно, как сейчас.
— Мы еще не пробовали пронзить его мечом, покрытым кровью Айса.
Он ссылался на борьбу Айса с Матиасом за место в Совете несколько недель назад.
— Если Айс неподкупен, то его кровь должна быть ядом для Матиаса и…
— И если мы сможем заставить Матиаса стоять спокойно, пока ударим его таким мечом, мы это сделаем. Но на самом деле это не та проблема в этой дискуссии. Ты беспокоишься о Фелиции.
Герцог провел рукой по волосам. Он вел себя не как воин, и Брэм указал ему на это. Предполагалось, что они будут работать над общей целью, и внезапно он разработал свою собственную повестку дня.
— Извините.
Брэм внимательно смотрел на него.
— Ты чувствуешь, что Фелиция — твоя пара, да?
Боже, почему Брэм просто не попросил его сделать себе лоботомию? Это было бы не сложнее, чем признать, что он нуждался в невесте брата больше, чем в том, чтобы увидеть следующий рассвет. Он стал таким чертовски предсказуемым.
Почувствовав тяжесть всех этих взглядов, он закрыл глаза.
— Это не имеет значения.
— Очевидно, нет. Я понимаю, что быть рядом с Фелицией и не потребовать ее, особенно когда она в такой опасности, трудно. Но твои страдания скоро закончатся.
Нет, если сделать Фелицию своей, зная, что ее сердце принадлежит Мейсону, то это увеличит его страдания во сто крат. Каким-то образом Брэм не смог понять ситуацию или решил не делать этого.
— Это разрушит мою семью.
Брэм извиняющеся пожал плечами.
— Ничто из этой войны не было легким для любого из нас.
Все они приносили жертвы. И будут продолжать.
