Темные брови взметнулись над солнцезащитными очками Шока.
— Спроси ее. Я вру?
Фелиция замерла.
— Я не знаю.
— И кто же теперь говорит неправду? — его мерзкая улыбка сочилась иронией, когда он смотрел на Герцога.
— Эта женщина помолвлена с твоим братом, когда ты сгораешь от желания воззвать к ней? Кроме того, что она Неприкасаемая, у нее есть еще один особый дар.
Фелиция ахнула.
— Нет!
— Так-так. Хранишь секреты?
Она замешкалась, затем послала Шоку подозрительный взгляд.
— Откуда ты знаешь?
— Он читает мысли, — пробормотал Герцог ей на ухо.
Она повернулась к нему, удивление скользнуло по ее лицу.
— Ты можешь?
— Нет.
Герцог уставился на Шока.
— У каждого мага разные способности. Эта не одна из моих. Сабель может. Но никто не в состоянии использовать эту способность около тебя, включая Шока.
Большой волшебник отразил его подозрительный вопрос самодовольной улыбкой.
— Кстати, Герцог, она тоже хочет тебя, но ее желание окутано чувством вины и страха. Удачи тебе. Но не обманывай Фелицию. Она знает, когда кто-то не честен. Не так ли?
Чувство вины отразилось у нее на лице. Герцог ошеломленно посмотрел на Фелицию. Он не был сильно удивлен, что она хотела его, он попробовал желание в ее незабываемом поцелуе. Но ее способности ошарашили его.
— Ты знаешь, когда кто-нибудь врет?
Фелиция покраснела и отвернулась.
С дерзким кивком и еще одной ухмылкой Шок ясно дал понять, что ему понравилось наносить этот удар.
— Так, когда ты сказал ей, что ты всего лишь человек и ты не хотел ее, она знала, что это чушь. Вот почему она знает, что я абсолютно честен, когда говорю, что если она хочет скрыть себя от Матиаса, она должна спариться с одним из вас. Сегодня.
Слова Шока ударили Герцога между глаз. Фелиция знала, что тот солгал. И чтобы она была в безопасности, теперь один из Братьев Судного дня должен будет произнести Зов?
Он быстро осмотрел комнату, поняв, что за несколько коротких месяцев у большинства из них появились пары. Маррок, Кейден, Айс, Брэм, Ронан. Теперь, когда у Рейдена был ребенок, Герцог подозревал, что он не отстанет от его матери. Кто сделает эту работу, кроме Лукана, Тайнана… и его.
Мысль о безумце с разбитым сердцем или мстительном волшебнике, прикоснувшемся к Фелиции, сделала его одержимым убийством. Нет, мысль о любом мужчине с ней доводила его до убийственного исступления. После их вчерашнего поцелуя он не сомневался, что эта женщина — его пара.
Но как он мог украсть невесту Мейсона, не лишив ее надежды на семейную гармонию?
