Брэм скрестил руки на груди.
— Прямо перед тем, как ударит тебя в спину.
— Чертов воришка пар, — прорычал Лукан.
Ему не надо было говорить, если бы он добрался до Шока, то убил бы его. Это было написано у него на лице.
— Он дал достаточно информации, чтобы понять, что Фелиция Неприкасаемая, чтобы вы смогли держать ее в безопасности, — заявил Тайнан.
— Конечно, — огрызнулся Герцог. — Вероятно, прямо перед тем, как сказал Матиасу, что я нашел ее.
Фелиция побледнела.
— Он знает Матиаса?
— Шок утверждает, что он двойной агент, — пробормотал Брэм.
— Предатель.
— Что… Матиас точно сделает со мной?
Герцог переглянулся с остальными, предупреждая их заткнуться. Одно дело было сказать ей, кем и чем они были. Совсем другое, рассказать ужасные подробности о насилии Матиаса, особенно в отношении женщин.
Брэм, как обычно, сделал по-своему.
— После того, как он использует тебя, чтобы попасть в гробницу Морганны, он, вероятно…
— Заткнись! — настаивал Герцог. — Ты только напугаешь ее до смерти.
Фелиция накинулась на него.
— Перестань принимать решения за меня. Я спросила, потому что хочу получить ответ, каким бы ужасным он ни был. Ты не мой отец, муж, брат или любовник.
Он знал, что должен остановиться. Знал… но не смог.
— Последнее я могу исправить. Прямо сейчас.
Она выдернула руку из его рук, но Герцог не мог не заметить, ни
как ее щеки покраснели, ни ее быстрое дыхание.
Черт, они в самой гуще опасности, а он мог лишь думать, что ему нужно воззвать к ней и потребовать ее всеми известными человеку способами. Потребность росла с каждым мгновением, проведенным рядом с ней.
Вздохнув от разочарования, он отступил, чтобы увеличить пространство между ними. Около двух дюймов. Больше он не мог вытерпеть.
— Он забрал у меня пару.
Голос Лукана звучал пусто, каким был и он сам.
— Он разорвал нашу связь, и Анка больше не помнит меня. Затем он неоднократно насиловал ее и отдал Шоку.
Герцог смотрел, как ужас появляется на лице Фелиции, и сдержал проклятие. У нее были веские причины бояться.
— И Анке повезло, — сказал Тайнан, только глаза выдавали назревающую бурю внутри.
— Орофа была моей парой, но Матиас и Анарки сделали то же самое с ней. И когда они закончили, они бросили ее тело перед домом ее родителей как мусор.
Тайнан казался живым, снаружи. Но внутри? Если глаза — зеркало души, то там он был мертв. Этот серый взгляд выглядел так, будто он отдал все своему горю и у него ничего не осталось. Фелиция сочувствовала ему. Он страдал… и все равно сражался.
