Он раздвинул ее ноги, обнажив влажные светлые кудри и припухшие складочки. Герцог облизнул губы, отчаянно желая попробовать еще, но отбросил это желание. Позже, когда она будет насыщена и послушна, и не откажется, он позволит себе удовлетворить желание проводить больше времени, лаская каждый ее восхитительный дюйм. Сейчас ему нужно быть в ней.
Сжимая стройные женские бедра в руках, Герцог пробормотал:
— Скажи мне, что ты готова.
Желание и неуверенность появились на ее лице.
— Да… но это все изменит, не так ли?
Даже если бы он мог, Герцог отказался лгать ей.
— Да. Ты моя и всегда будешь моей. Ты узнаешь это после сегодняшней ночи.
— Не навсегда. Я-я не хочу этого. Ты тоже не можешь это сделать.
Герцог задушил разочарование. Он мог спорить с ней, но слова теперь ничего не значили. Она должна почувствовать их вместе, скрепляя эту связь.
Собравшись с силами, Герцог разместился у ее лона, установил чувствительную головку своего члена прямо против ее гладкой киски. Потом толкнул.
И потрясенно втянул воздух.
— Черт побери, ты тугая.
Она с хныканьем двигалась под ним.
Он вздрогнул. Ей едва хватало четверти его длины. Он контролировал свой инстинкт войти в нее одним толчком.
Балансируя на коленях, он раздвинул ее складки большими пальцами и медленно вошел, наблюдая, как его эрекция исчезает в горячих, шелковистых глубинах ее тела. Она извивалась под ним. Слезы ползли по ее щекам, теперь капая на грудь.
— Больно, солнышко?
Она мотала головой из стороны в сторону.
— Слишком медленно. Глубже.
Радость прорвалась в его сердце. Фелиция стремилась завершить связь, даже если она не признавала эмоции. Она была всем, что он хотел, всем, что он не знал, что искал в бесчисленных бессмысленных свиданиях.
Она схватилась за диван и поднялась к нему. Он вошел немного глубже. Боже, она восхитительна. Его мысли закоротило, и он едва мог дышать. Пот струился по его коже.
Тихие звуки, издаваемые Фелицией, сводили его с ума.
Стоны, всхлипы, хныканье, мольбы. Каждый рассказал ему, чего она хотела. Будь он проклят, если не даст ей это.
Потому что Мейсон никогда не будет снова.
Эта мысль подстегнула его, когда он схватил ее за бедра, стиснул зубы и изо всех сил толкнулся на всю оставшуюся длину.
— Саймон! — ахнула она.
Удивительно, но она сжалась вокруг него с криком, ее плоть втягивала его глубже, лаская длину, пока Герцог не подумал, что потеряет свой чертов разум. Секунду спустя он откинулся назад, пока только головка члена не осталась в ее сладкой киске, затем он схватился за подлокотник дивана над ее головой и ворвался в нее. Быстро. Жестко. И она снова закричала, вонзив ногти ему в спину.
