Его пальцы сжались на ее плечах, и темные глаза пронзили девушку, одновременно серьезные и требовательные.
— Как и все волшебники, я не интересуюсь ни одной женщиной, кроме моей пары.
Он не лгал. Он занимался каким-то половым актом с другой женщиной, потому что его вид требовал энергии, которую она отказалась ему дать. Она не оставила ему выбора, но от осознания того факта, что он пошел к другой, не сказав ей, было больно. Странная смесь ярости, вины, боли и желания затопила ее грудь. Слезы жгли глаза, как кислота. Она проглотила их.
— Я поставила тебя в ужасное положение.
Ее голос дрожал, и она ненавидела, что не могла его контролировать.
— Прости меня. Я разрушила твою жизнь…
— Остановись. — Харстгров притянул ее ближе. — Я именно там, где хочу быть. Я бы не пожелал ни о чем из этого, кроме Матиаса, рисующего мишень на твоей спине. Я знаю, что ты любишь Мейсона…
Но она не любила. Фелиция прикусила губу. Рассказав Харстгрову правду, она поможет снять часть вины, которую он испытал, делая все, чтобы спасти ее.
— Он… любит меня, — прошептала она.
Харстгров уронил руку и отступил.
— Я знаю.
Она потянулась, схватила его за рукав. Даже это маленькое прикосновение пронеслось сквозь нее ошеломляющим жаром. Ее потребность в нем росла каждый час, и Фелиция задавалась вопросом, как долго она сможет бороться с ней.
— Он мой лучший друг, — прошептала она.
Он пристально смотрел ей в глаза, сканируя лицо.
— Ты любишь его?
Харстгров подошел ближе, и она вздрогнула.
Любовь была слишком болезненной, когда в результате кто-то уходил. Дейдра показала ей отчаяние, которое может причинить разбитое сердце. Она превратилась из яркой женщины в пустую оболочку, сломленную мучениями, ее уверенность была разрушена, здравомыслие потеряно. Ее воля к жизни была в конечном счете украдена. Фелиция не хотела переживать о Харстгрове. Но она боялась, что было слишком поздно.
Он пожертвовал многим, чтобы защитить ее, как она могла лгать?
— Я люблю его… как друга.
Она закрыла глаза, зная, что эти слова изменят все, но она обязана ему честностью.
— Я думала, что он заботился обо мне так же. Но за мгновение до того, как ты появился на нашей свадьбе, он сказал мне, что его чувства стали глубже.
Нахмурившись, Харстгров двинулся дальше в ее личное пространство.
— Зачем тебе замуж, если ты не влюблена? Ты беременна?
— Нет! Когда-нибудь я захочу создать семью, но признание Мейсона, что он любит меня, было шоком, к которому я не была готова. Я даже не была уверена, стоит ли мне продолжать церемонию.
