Он пытался представить себе, какая она может быть, эта Ленора, когда в дверь торопливо постучали. И вошедший Венцлов сейчас же присел на край кровати — к негодованию Ливена, не выносившего подобной фамильярности.
Венцлов сказал взволнованно:
— Я только что прочел. Напечатано в газете. Тело откопали. Под Новавесом, при починке дороги.
— Ну и что же? Отправят в крематорий, а потом на кладбище.
— А если выяснится, что это мы, и нас будут допрашивать?
— Мы вынуждены были стрелять в него при попытке к бегству,— сказал Ливен,— если кому-нибудь взбредет в голову спросить именно нас. Но я не могу себе представить, как это может кому-нибудь прийти в голову.— При этом он подумал: «Хоть бы он поскорее встал с моей кровати. Не выношу, даже когда женщина садится ко мне на кровать, когда на мое лицо смотрят сверху вниз».
— Но ведь сразу же можно установить,— сказал Венцлов,—что стреляли не в спину, а спереди, в упор, прямо в голову.
— Значит, он в это время обернулся, и мы настигли его.
— Мы? Почему мы? Ведь прежде всего постараются установить личность того, чей выстрел оказался смертельным. Мне кажется, такова процедура следствия.
«Как быстро он все это сообразил,— насмешливо подумал Ливен.— Кто же, собственно, стрелял? Ведь было действительно несколько человек... Шофер? Конвойный? Клемм? Я сам? Кажется, действительно Венцлов. Он дуралей, тоже так думает и ломает себе голову, как ему быть». Ливен положил руку на руку Венцлова:
— Заявим, что мы все причастны к этому и все выстрелили одновременно. А подробностей никто не помнит. Я, например, сейчас уже не помню.
— Но ведь у него на лбу одна-единственная рана. А ведь тогда будут искать следы других пуль.
— Ну, их они не скоро найдут. Успокойтесь. Вы, видимо, в таких делах еще младенец.
— Да ведь сейчас везде сидят эти новоиспеченные бонзы! Каждый депутат сует свой нос, куда ему заблагорассудится. Независимцы рады, когда им удается поднять шум.
— Прошу вас, поставим на этом точку. Им никак не удается навести порядок в своей собственной республике, и они зовут нас на помощь. Мы помогаем им хорошенько вычистить столицу, а они будут плакать о том дерьме, которое мы вышвырнули? Бросьте, Венцлов, все это вы просто выдумали. Идите-ка ложитесь спать.
Ливен подумал: «Слава богу, удалось выставить его из комнаты!» Он закурил сигарету, как обычно перед сном. В бледном свете фонаря шевелились тени ветвей. «Что там насочинил этот Венцлов? Такое судебное дело невозможно!» В скольких постелях спал он, Ливен, за последние годы?
