Создается впечатление, что наш мозг устроен зеркально и что только посредством зеркального копирования - с помощью «симуляции» в нашем мозгу чужих переживаний - мы способны глубоко понимать то, что чувствуют другие люди>81.
МАТЕРИНСКАЯ ЭМПАТИЯ
Если зеркальное копирование - столь мощный механизм понимания эмоциональных состояний других людей и эмпатии к ним, можно ожидать интенсивного зеркального обмена между родителями и детьми. И, безусловно, имеется масса поведенческих данных, подтверждающих это предположение. Я уже писал в главе 2, что новорожденные инстинктивно имитируют движения с первых же часов жизни. Младенцы десяти недель от роду спонтанно подражают некоторым элементарным признакам радости и рассерженности, возникающим на лицах матерей. А девятимесячные дети уже способны к целостному зеркальному копированию радостных и печальных выражений лица. Матери, разумеется, тоже имитируют выражения лица своих детей: с первого же дня открытому рту младенца «отвечает» открытый рот мамы>82. Матери больше склонны координировать свои движения с движениями своего ребенка, чем чужого>83. В классической теории привязанности материнская чуткость даже определяется как готовность матери адекватно отзываться на нужды своего ребенка. Зеркальное копирование позволяет ей достигать глубокой эмоциональной гармонии, и материнская способность отражать внутренние состояния младенца, вероятно, принимает многие формы.
О роли зеркальных нейронов в материнской эмпатии пока мало что известно доподлинно, хотя весьма вероятно, что они важны для этой ключевой функции. Моя группа в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе сейчас делает первые шаги (подобно детям, о которых идет речь) в попытке понять нейробиоло- гический механизм, лежащий в основе материнской эмпатии. В рамках совместного проекта с группой итальянских нейроспециалистов и психологов в Риме я недавно изучал нейронные реакции матерей, рассматривавших фотографии и имитировавших выражения лиц их собственных и чужих детей (с матерями которых они не были знакомы). Младенцам было от шести до двенадцати месяцев, и их лица либо выражали радость, либо огорчение, либо никакой конкретной эмоции. Результаты оказались убедительными: сильный отклик в зеркально-нейронных областях, в островке и в лимбических областях. Матери чрезвычайно склонны к сопереживанию, и мы были довольны, увидев столь мощную активацию всей цепи, изображенной на рис. 2, которая соединяет зеркальные нейроны с мозговыми центрами эмоций и, в данном случае, обеспечивает эмпатическое понимание матерью детского эмоционального состояния посредством «симулирования» увиденного выражения лица. Любой иной результат привел бы нас в замешательство и заставил бы пересмотреть самые основы наших рассуждений.
