— Не зли меня, существо! Быстро снял его отсюда. — кивнула я на окровавленную жертву, — и отвёл к лекарю!
— Ноя правда не могу, госпожа, — голос рыжего эльфа дрогнул, и в его взгляде промелькнуло отчаяние. — Приказ о наказании был отдан генералом, и я не имею права его нарушать. В этом мире женщины не командуют мужчинами и не могут отменять их распоряжения. Даже такие красивые… — вконец стушевался он.
— А если у них императорский браслет? — показала я ему символы королевской власти.
Всё, это был шах и мат. Кинув на меня затравленный взгляд, рыжик выхватил из-за пояса нож и перерезал верёвки, удерживающие жертву.
Освобождённый эльф повернулся ко мне лицом, застыл на пару секунд, хлопая голубыми глазами, потом рухнул в ноги и принялся целовать обувь и всё, до чего мог дотянуться.
В замешательстве я шарахнулась назад, но. поскольку мои ступни были плотно обхвачены его цепкими руками, потеряла равновесие и начала падать.
Дальнейшие три события произошли одновременно.
Рокси разъярённой торпедой кинулась на наглеца и повалила его на землю, меня со спины в полёте поймал Теодор, да так «удачно», что его ладони нечаянно накрыли мой бюст, и раздался ледяной голос Кая:
— Что тут происходит?
Скажу честно — у меня душа ушла в пятки. Думаю, что у слуг тоже. Рыжик бухнулся на колени и склонил голову, за ним последовал Теодор, который за доли секунды успел придать мне вертикальное положение и тут же отскочил как ошпаренный, а через два удара сердца — ещё и подбежавший к нам Микаэль.
Судя по тому, насколько бледен был управляющий, он видел, что тут случилось, и прекрасно понимал масштабы катастрофы.
Рокси замерла на мгновение, и тип, который только что обслюнявил мне ноги, воспользовался этой заминкой: выбрался из— под мощной лапы пантеры и тоже встал на колени перед хозяином.
— Это ты мне объясни, что за дикость тут происходит! — я быстро взяла себя в руки и наехала на мужа, полагая, что лучшая защита — это нападение. — Может, в вашем мире это и норма, но для меня подобные забавы неприемлемы! — я с возмущением махнула на столб для наказаний. — И я категорически отказываюсь жить в месте, где за углом кого-то пытают! Ты понимаешь, что. когда у нас появятся дети, они тоже всё это увидят и решат, что это в порядке вещей! И вырастут моральными уродами! И вообще, как ты можешь так жестоко наказывать человека за разбитую посуду? Это же настоящий садизм!
Кай выслушал мою гневную тираду молча, со своим фирменным выражением лица, как у бесстрастного робота. Вот только его синие глаза метали молнии.
