— Хорошо, — кивнула принцесса. — Он очень любит вас, и много о вас рассказывал, госпожа, — простодушно улыбнулась она.
Я напомнила себе, что Иви выросла в мире, где секс с рабами воспринимается как норма, и не было ничего удивительного в том, что она записала Дина в мои любовники, а сама уже представляла себя в роли наложницы Кая.
— И вас не только мой братик обожает, но и вообще все в этом замке! — в её огромных изумрудных глазах промелькнуло удивление. — Этот красивый торт, лепестки на полу и приятные надписи — это так мило! — оценила она старания слуг. — Ой, только тут одна ошибочка допущена: после слова «Спасибо» нужна запятая! — защебетала Иви и метнулась к стене.
Подняв с пола один из лепестков, она припечатала его магией в нужном месте в эльфийской надписи. Мы с Каем озадаченно переглянулись, а по-детски непосредственная эльфийка с полным удовлетворением вернулась к столу.
— Изволите ли вы с нами отобедать, принцесса? — подал, наконец, голос мой муж.
— Нет, я, пожалуй, откланяюсь, с вашего позволения, — присела она перед ним в глубоком реверансе. — Олдин договорился со слугами о том, что кушанья будут приносить в мою комнату, и меня это вполне устраивает. Я лишь хотела выразить вам своё почтение и благодарность. Приятного вам аппетита, господин и госпожа Лайтинерисы, — склонила она голову и удалилась с истинно королевским достоинством.
— М-да-а-а… — озадаченно потёр переносицу Кай, когда хрупкая фигурка в персиковом платье скрылась за дверью.
Глава 56
Дела хомячьи и не только
На несколько секунд мы с мужем задумчиво уставились друг на друга, а потом, не сговариваясь, одновременно произнесли:
— Микаэль!
Подойдя поближе, Кай поднял меня со стула и заключил в объятия.
— Вечером я попрошу Олдина, чтобы он отправил сестру к Микаэлю. С телепатом, да ещё и Советником императора, она будет в безопасности. Пускай эта попрыгунья станет его головной болью, а не нашей, — вздохнул он.
— Согласна! — кивнула я. — Знаешь, Кай, я теперь очень даже поддерживаю твоё требование о том, чтобы в этом замке не было других женщин. Ну, кроме меня и наших дочек, — заявила я. — Ревность — это так больно! Как ты вообще с этим справляешься? — я виновато зарылась носом в его грудь, и вдыхала такой родной запах какао и ванили.
— С трудом, — признался Кай. — Лекси, а как ты умудрилась стакан расколоть? — с удивлением спросил он. — Он же из закалённого, очень толстого стекла?!
— Понятия не имею, — пожала я плечами. — Как-то само собой получилось. Я даже не сразу поняла, что порезалась.
