Глава 41
Разговор с Нантом
Тео перевёл совершенно растерянный взгляд на меня, и в ответ я ему лишь молча кивнула, ибо говорить была просто не в состоянии: до такой степени один вид этого кошака выбивал меня из равновесия.
Легонько сжав мою руку в приободряющем жесте, мол: «Если что — зови, я рядом», телохранитель вышел за дверь.
Грациозной походкой опасного хищника на охоте Нант приблизился ко мне вплотную — медленно и осторожно, боясь вспугнуть. Я ожидала, что он сейчас присядет рядом со мной на диван, а он вместо этого неожиданно опустился на пол и уткнулся лицом мне в ноги повыше колен — точно так же, как делал это будучи пантерой. Вот только теперь его мускулистые руки надёжным кольцом обхватили меня за спиной, этим собственническим захватом давая понять: «Моё!».
И меня накрыло не поддающееся никакой логике чувство правильности происходящего! Словно я была сейчас именно там, где и должна: в этих тёплых объятиях.
Сердце резким рывком вернулось из пятки обратно под рёбра, и забилось с такой бешеной силой, будто бы обзавелось молотком и прорывало себе путь наружу.
Я сидела как парализованная, не в силах пошевелиться от переполняющей меня эйфории, всё тело бросило в жар, и я не могла произнести ни звука, но самое странное — я видела, как воздух вокруг нас начал искриться! Это было так необычно и так завораживающе красиво… Надеюсь, мы не спалим тут всю библиотеку…
— Прости меня, котёнок, — хрипловато выдохнул Нант, сладко пронзив вибрацией своего голоса каждую клеточку моего тела.
— З-з-за что? — с трудом выдавила я из себя. В жизни столько не заикалась, как за последние три дня! То есть, уже почти четыре.
— Я скрывал от тебя, кто я. Но поверь, так надо было, — с болью заявил он, и мои пальцы непроизвольно зарылись в его чёрную шелковистую шевелюру — наглаживать и начёсывать, как пантеру когда-то. Я тихо офигевала от самой себя, но не могла остановиться: мне безумно нравилось к нему прикасаться!
Нант издал сдавленный стон, явно балдея от моей неожиданной ласки, и обхватил меня ещё сильнее.
— Почему? — тихо спросила я.
— Потому что раньше это было пыткой только для меня. А теперь будешь страдать, и ты тоже. Когда ты воспринимала меня лишь как свою большую кошку — только я лез на стенку от невозможности быть с тобой, прикасаться к тебе по-настоящему, соединять наши тела в порыве страсти. У тебя был шанс на счастье с Лайтинерисом, ты могла наслаждаться спокойной семейной жизнью, окружённая любовью и заботой мужа. А я — просто был бы твоим молчаливым стражем, который не может жить без тебя. Но, как только ты увидела меня — настоящего, всё изменилось, — тяжело вздохнул он. — Я — оборотень, Лекси, а ты — моя истинная пара, — он вдруг поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза так, словно заглянул в саму душу — с таким абсолютным обожанием, безграничной любовью и в то же время жгучим отчаянием, — что у меня перехватило дыхание.
