Секса я не хотела больше, вообще страшно жалела о произошедшем, в этот конкретный момент была зла и испугана, и сама мысль, что Паша решит наказать меня таким образом, вызывала ужас. Панику. И твердую решимость сопротивляться. Все, нет больше надо мной его темной носорожьей власти! Такой скот, такой деспот не прикоснется больше ко мне по моей воле! Только силой! И это ему не понравится, клянусь!
Паша, все с тем же каменным выражением на лице, стянул рубашку с плеч и, помедлив, чтоб сполна насладиться смесью ужаса и решимости на моем лице, кинул ее мне в руки.
— Одень.
Тут я, конечно, могла бы встать в позу (и не ту, которую Носорог бы одобрил), и не принять помощь. Но я говорила, что я, кроме того, что недалекая, похотливая и не к месту гордая, еще и практичная?
Я прекрасно понимала, что вид у меня, откровенно говоря, так себе, и в таком только либо опять в постель к Паше (а этого не будет больше), либо приключений искать на пригородной трассе. И в том, что я их моментально найду, сомнений не возникало.
На мне не было одежды, его стараниями. А домой надо. И до подъезда из машины тоже как-то надо дойти.
Короче говоря, я, зло глянув на него, одела рубашку, оказавшуюся на мне очень даже приличной длины, миленькое черненькое платьишко получилось, обулась и гордо вышла из машины, хлопнув дверью.
И пересела на пассажирское. Потому что, границы гордости тоже переходить не стоит. И расхаживание по трассе без трусов — это уже за пределами. Пусть везет теперь домой, Носорог проклятый.
Паша молча вышел из машины, сел за руль.
Я покосилась на нереально брутальную, фактурную грудь, которую совсем недавно целовала, гладила, терлась щекой, стремясь побольше вдохнуть в себя его запаха, чтоб с запасом, и отвернулась к окну.
Он молча завел машину, и мы поехали.
И ехали так же молча до города.
Паша зарулил в мой двор, даже не проверяя навигатор, видимо, запомнив маршрут. И остановился.
Я дернула ручку. Заблокировано, естественно. Решил помучить меня напоследок?
— Выпусти.
— Слушай… — Паша заговорил настолько неожиданно, что я даже удивилась, развернулась к нему, — я, может, и не понял тогда… Ну, в лифте… И потом… Перегнул, может… Но ты же понимаешь, что это ничего не меняет?
— В смысле? Не хочу я ничего понимать! И больше не хочу… Продолжать это!
— Я хочу.
Чееерт… Ну зачем он опять? Да еще и так! Таким тоном! У меня даже бедра сжались непроизвольно.
Так. Спокойно. Мало ли чего хочет этот Носорог?
