От оторопи голос пропал, удалось только сипло прошептать:
— Ты чего?
Она подняла на него серьезный взгляд:
— Нуууу, ты сам предложил…
Джейс еще пару секунд осмысливал происходящее.
Братуха, если б, не дай бог, конечно, был здесь, обозвал бы его непроходимым идиотом, тупым ублюдком, который сидит, как столб, когда баба его за яйца берет…
Блядь, в прямом смысле берет!
Тут Джейс очнулся.
Опять посмотрел на женщину, уже вставшую перед ним на колени (бляяяяяя…. перед ним… на колени….). Она подняла глаза, и Джейса повело.
Столько в этих глазах было голода, желания, зверской надежды вперемешку с неуверенностью и страхом даже, что Тейлор просто перестал соображать, где он (в кпз! кпз, блядь! камеры везде!), кто он (неблагонадежный элемент, еще один привод — и здравствуй, зона!), что он делает (собирается выебать патрульную, блядь! в участке! под камерами!).
Он подхватил женщину под локти, поднял, затащил на колени, вмялся в ее раскрытый рот сухими обезвоженными губами, словно путник, приникающий к источнику в оазисе.
И окончательно потерял всякое соображение.
Она была… Покорная.
Вот правильное слово.
Покорная.
Ни слова против, ни вздоха.
Покорно опустила руки, когда он начал сдирать с нее форменную рубашку, от нетерпения отрывая нахер пуговицы.
Покорно легла на лавку, когда он развел ее ноги в форменной юбке, залез грубыми руками в трусики, резко дернул тонкую ткань, наверняка причинив боль.
Тихо вздохнула, чуть выгнувшись, не отрывая глаз от его лица, когда он врубился в нее без подготовки, зверея (нехер, сука, какие нежности…), во всю длину, разом.
Застонала только, громко и несдержанно, когда начал двигаться, так же резко, как и все, что делал до этого, без ласки, без подготовки, вгрызаясь в беззащитное горло, оставляя не засосы, нет! — укусы, синяки!
Получай, тварь! Терпи, блядь!
Замычала, отчаянно и жалобно, когда закрыл рот широкой твердой ладонью, фиксируя голову, не давая двигаться, перехватывая другой рукой и припечатывая над головой беспомощно пытающиеся обнять его за шею тонкие запястья.
Нехер обнимать! Хотела, чтоб выебал, пусть терпит!
В Джейса словно бес вселился. Он трахал ее так, как никого никогда, как в последний раз.
(Где-то на краю быстро мутнеющего сознания — а может и правда последний… Вот повяжут завтра за изнасилование… Но это будет завтра, а сейчас- похуй!)
Джейс вымещал в сексе всю ту злость, ненависть, что испытывал к ней, когда она вновь и вновь арестовывала его, выписывала миллионы штрафов, унижала.
