КПЗ - Мария Зайцева

Джейс Тейлор поморщился не столько от толчка в спину, сколько от громкого лязга захлопнувшегося за спиной замка, повернулся, протянул руки через решетку, чтоб сняли наручники.

Но эта бешеная тварь, в очередной раз упрятавшая его сюда, только ехидно посмотрела на скованные запястья и покачала головой.

— Слишком ты, Тейлор, буйный. Посидишь так!

— Сука! — он долбанул по решетке изо всех сил.

Наручники, придя в соприкосновение с железом клетки, громко, металлически звякнули, опять отозвавшись болью в висках.

Сейчас бы домой… Прилечь… Тяпнуть пивка…

Но нет! Как же домой! Когда дежурит эта тварь! Эта сука! Эта… Эта…

Тут у Тейлора совершенно неожиданно кончились матерные слова, а, может, просто голова так заболела, что все остальное отступило на второй план.

Похуй. Тут поспит, значит.

Он завалился на лавку, испугав какого-то пьянчужку, робко сжавшегося на краю.

— Какого хуя пялишься? Нравлюсь что ли? — зыркнул недобро на него Джейс, потом пнул в зад ногой, скинув соседа на пол, — я не пидарас, пошел на хуй, мудак.

Мужчинка без звука поднялся и пересел на другую лавку, подальше от буйного Тейлора.

Джейс же, закрыв глаза, мгновенно провалился в муторный пьяный сон.

В нем Тейлор сражался с мертвецами, стрелял из арбалета (ну надо же, блядь! а че не из лука? или духовой трубки?), кого-то даже спасал…

Апогеем сна стал его выстрел в центр лба этой суки. Родригез.

Он вскинулся на лавке, машинально пощупал себя, огляделся.

Все в порядке.

Он там, где и должен быть.

В КПЗ.

Сука Родригез тоже там, где и должна быть.

За столом, сочиняет очередной отчет, наверно. На тему того, как бы его, Тейлора, еще на недельку в тюрягу упихать.

Ну сука же! Ну чего, блядь, прицепилась-то к нему? Ну мало что ли других мудаков в городе? Ну ведь он же еще не самый мудацкий мудак-то…

Ведь только иногда срывает. Не, само собой, если срывает, то уж на всю катушку, конечно…

Но нечасто же, блядь, нечасто! И в этот раз он даже не сломал ничего никому… Кажется…

Джейс сел, привалился к стене, буровя злым взглядом склонившуюся над столом аккуратную макушку. Руки, с которых так и не сняли наручники, ныли немилосердно.

Но вот последним говнюком он будет, если начнет просить снять их! Да пусть лучше руки, блядь, отвалятся!

Чтоб отвлечься от боли, Джейс принялся накручивать себя, припоминать, сколько раз и за что его сюда упекала эта тварь. Пытался подсчитать.

Выходило плохо.

Выходило, что дохуя раз.

И, по большому счету, ровно половину раз выходило, что ни за что.