Вдруг Аля, не переставая рыдать, обняла его и стала целовать, исступленно, неистово. Ее губы были мягкими, теплыми и горько-солеными.
Скрепя сердце, Артем осторожно отстранил девушку.
— Не надо, маленькая… не надо.
Она отшатнулась, сжалась в комочек в углу дивана и разрыдалась с новой силой.
— Не нужна… конечно, дура… кому нужна… рабыня… Все равно не стану… жить…
Артем схватил ее за плечи и сильно встряхнул, голова девушки мотнулась из стороны в сторону как у куклы, от неожиданности она перестала рыдать и смотрела на него огромными испуганными глазами.
— Прекрати немедленно. Даже думать забудь. Слышишь?
Девушка молчала и, кажется, даже перестала дышать.
Артем отпустил ее, достал платок и вытер слезы с ее щек. Потом вложил платок в руку Али.
— Нос утри. Развела тут сырость.
Девушка послушно высморкалась и протянула Артему платок, потом смутилась и зажала его в кулаке. Артем взял ее руку, накрыл ладонью.
— Послушай. Дело не в тебе, малышка. Не в том, что ты рабыня и никому не нужна. То, как ты живешь… Это неправильно. Так не должно быть. Но изменить это ты должна сама. Почему ты не заявишь в полицию? Он же тебя истязает, удерживает насильно. Это уголовное преступление.
Аля зло вырвала у него руку.
— Полиция?! Рассказать тебе, как они меня ловили, словно дикого зверя, когда я сбежала в первый раз? Как улюлюкали и издевались? И ругались между собой о том, кто первый меня схватил и кому достанется приз — трахнуть на глазах у Хозяина?
Артема перекосило от картинки, что безжалостно подсунуло воображение. Испуганная полуголая девчонка, почти ребенок, и гогочущие грубые мужики.
— Он платит полиции. И чиновникам. И директорам детдомов, которые продают ему девочек. Дело поставлено на поток — он забирает их сразу после выпуска, «обламывает» и перепродает в публичные дома или таким же, как сам. А я вот приглянулась…
Она больше не плакала. Обняла колени, раскачивалась и снова смотрела в никуда пустыми глазами. Это было так страшно.
Артем поддался порыву и сгреб девушку в объятия, усадил на колени и стал баюкать, как ребенка.
— Маленькая…
Осторожно он коснулся губами ее волос, погладил по спине, а Аля тихо всхлипнула.
— Забери… забери меня. Буду, кем захочешь… рабыней… служанкой… Забери…
Артема затошнило от самого себя.
— Не могу. Малышка, прости…
— Как трогательно!
Насмешливый голос Тишмана хлестнул, словно кнутом.
Вместо того, чтобы отшатнуться, девушка прижалась к Артему теснее.
— Я так и знал. Позволь шлюхе открыть рот, она тут же раздвинет и ноги.
