Я не понимала, что в этом человеке можно полюбить и что можно хотеть. Он же зверь. Дикий, невоспитанный, больной. Но его взгляд меня словно в гипнотический транс вводил.
Мне хотелось сбежать. Распахнуть дверь этой проклятой тюрьмы и нестись за ветром, куда глядят глаза.
Но я помнила слова мамы. Повторяла их про себя, как мантру. Я должна быть сильной. Нельзя опускать руки и прогибаться.
— Ложись на кровать, — последовал новый приказ и я, стиснув зубы, сделала, как он хотел.
Валид поднялся с кресла, рванул на себе рубашку, и я закрыла глаза. Слышала только шуршание одежды и оглушающий стук своего сердца. А когда его горячее тело коснулось моего, вздрогнула.
— Тихо, не надо дрожать. Открой глаза.
Взглянув на него, отметила, как расширены его зрачки.
— Красивая. Какая же ты красивая, дрянь, — прорычал сквозь зубы и толкнулся в меня своей плотью. — Хочу тебя глубоко, — и, подтверждая свои слова, толкнулся сильнее. — Вот так хочу.
Не чувствовала боли. Лишь дискомфорт и тот незначительный. Видимо, я увлажнилась…
Замерев во мне, он усмехнулся, сжал мою грудь и склонился к шее.
— Хочу тебя жёстко, — прошептал на ухо, и я вскрикнула от сильного толчка. — Дааа, кричи для меня. Громче! — и, вынуждая меня стонать от тупой боли, вколачивался всё сильнее.
Вынуждая меня стонать, вколачивался всё сильнее, но я не чувствовала боли, лишь по телу проходили судороги зарождающегося, немного странного удовольствия. Странного, потому что его не должно быть. Мне не должно быть приятно с этим человеком.
***
В ней так хорошо, что сводит скулы. Да что там скулы, всё тело сводит. Её стоны сводят с ума, и плавится разум. Вернее, его остатки. Потому что в присутствии Шахидат, Валид окончательно лишался самообладания.
Девчонка извивается, пытается отползти назад, а у него крышу сносит. Клинит так, что руки сами сжимают её тело до хруста. Почти ломает. Ещё немного и раскрошит её в пыль.
— Не бойся, не буду в тебя кончать, — выдыхает ей в лицо и во взгляде Шах проскальзывает облегчение. — Это всё? Не будешь капризничать?
— Отпусти. Я боюсь тебя, — шипит зло и Валид замечает её ладони, которыми она упирается в его грудь.
И только в этот момент понимает, что трахает её, как озверелый. От осознания этого желание не становится меньше, но внутри возникает какое-то противоречие. Хаджиев никогда не брал женщин силой и не пытал их, чтобы получить удовлетворение. Это недостойно мужчины.
Притормозив, накрыл её губы своими и, толкнувшись в ней ещё раз, вышел. Откинулся на спину, закрывая глаза и пытаясь унять бешеную похоть, что струилась по венам, как сильнейший наркотик.
