На драконихе были новые украшения: кольца, браслеты и ожерелье. Все они сверкали и были из тяжелого золота.
— Ох, Тотоби-Родолов, они прекрасны.
Из-за своего изящного размера Биксби не могла носить массивные украшения, но они, безусловно, хорошо смотрелись на драконихе.
— И я получила их за песню, моя дорогая.
Тотоби-Родолов дотронулась до огромного ожерелья с топазами, висящего на ее груди. Ее чешуя отражала свет ярких лучей солнца.
Биксби прищурилась. Тотоби-Родолов усмехнулась, затем переложила безделушку на ладонь.
— Я подумала, что этот камень может пригодиться в стрессовых ситуациях.
Биксби нахмурилась и хотела было спросить, что та имела в виду, но один молодой человек бросился к ее подруге-драконихе и поклонился.
— Не могу поверить, что ты в Новогородье. — Он снял шляпу и еще раз поклонился. — Мне сказали, что ты в Тинендуре.
— Биксби Д'Мазелин, это Марчер Лимпа, служитель в городской ратуше. Марчер, это Биксби Д'Мазелин.
— Рад познакомиться с вами, мисс.
Он снова коротко поклонился.
Биксби вежливо кивнула и продолжила наблюдать за нервным молодым человеком. Его шляпа уже никогда не будет прежней. Ее учили сдерживаться от того, чтобы начинать ерзать, но она иногда теряла контроль над пальцами. Она могла посочувствовать Марчеру. Он скручивал, складывал и растягивал свою бедную шляпу, пока с нее не начали падать кусочки войлока.
Глаза Тотоби-Родолов сузились. Она нежно положила руку на плечо молодого человека.
— Расскажи мне, друг. Что тебя беспокоит?
Он облизал губы.
— Ходят слухи.
Тотоби-Родолов кивнула.
— Из Тинендура.
Тихое «да» от Тотоби-Родолов побудило служителя продолжить.
— Ходок, ищущий дракона, был схвачен бринсвиккерсами.
— Понятно. — Дракониха сделала глубокий вдох. — Еще что-нибудь?
На мгновение Марчер выглядел смущенным. Он тяжело взглотнул.
— Он не мертв.
— Это приятный конец истории.
Биксби схватила лапу драконихи. Горло сжалось от тревожного чувства. Она прошептала:
— Кантор?
— Несомненно, так и есть. — Она выпрямилась. В ее повседневную манеру общения пробралась решительность. — Нужно сказать Бриджеру.
***
Голоса верули Кантора в чувство, но он понятия не имел, как долго был без сознания. Снаружи все еще ярко светило солнце. Он пришел к выводу, что это либо было недолго, либо прошло двадцать четыре часа. Большую часть комнаты, в которой он находился, покрывали лужи. Часть воды впитали несколько разбросанных полотенец.
Двое детей, на этот раз без ведер, они кружили возле угла и остановились.
