Она вытащила ролл и полоску сухого мяса.
— О, надо же! — Набив рот хлебом, она порылась в пакете и вытащила нарезанный сыр и яблоко. — О, Примен любит меня!
Она уронила хлеб на колени и откусила кусочек яблока.
Удивление Кантора при виде странного наряда этой девушки и ее странного поведения взволновало его лишь на мгновение.
Если он хотел стать ходоком, ему нужно было привыкнуть спокойно относиться к странностям.
— Что ты делаешь на дереве?
Она ответила с ртом полным еды, которую еще не проглотила:
— Прячусь.
Он спросил, хотя подозревал, что уже знает ответ:
— От кого?
Она махнула сыром в сторону дороги.
— От них.
7. Приятно познакомиться
Кантор уставился на странно одетую молодую девушку.
— Что ты сделала?
Ее губы вытянулись в мрачную, прямую линию. Взгляд был направлен на него сквозь прищуренные глаза. Ее брови опустились, а Кантор поблагодарил Примена за то, что она была на другом дереве и не могла достать его.
— Я ничего не делала.
— Тогда почему за тобой охотится Гвардия Короля?
— Потому, что я существую.
— Это не особо похоже на преступление.
— Ты слишком мало обо мне знаешь.
Она открыла собственную фляжку, очень практичное снаряжение для похода, но покрытую мягкой и блестящей тканью, кружевами и маленьким плоским орнаментом. Она подняла ее к своему рту и выпила то, что там было. Когда она снова посмотрела на него, ее губы изогнулись в изящной улыбке, а глаза засверкали.
Кантор решил, что она не дала ему достаточно хорошего ответа.
— Почему бы тебе не рассказать мне настоящую причину, по которой ты находишься на верхушке дерева?
— О, я сказала тебе правду. Я не из этой плоскости, а Гвардия Короля не приветлива к гостям.
— Откуда же ты?
— Из Ричры. — Она приподняла бровь. — А ты?
— Из Дайрина. — Его подстегнуло любопытство. — Ты путешествуешь в одиночку?
— Да. — Она поморщила лоб. — Все в порядке. Я могу позаботиться о себе.
— Я тоже путешествую сам по себе.
— Меня зовут Биксби Д'Мазелин. Я бы пожала тебе руку, — она кивнула на пространство между деревьями, — но такое расстояние я не осилю.
— Кантор Д'Ахма.
Он поклонился так, как только cмог, сидя на ветке.
Она склонила голову на бок. Кудрявые белокурые локоны и тканевые лоскутки с шапки, обрамляющие лицо, тоже наклонились. Солнечный свет пятнами освещал ее щеки и лоб. Она выглядела настолько гармонично с лесной местностью, насколько он только мог себе это представить. Все в ней было изящно, и у него было странное ощущение того, что она не привязана к физическому миру. И в самом деле, очень странная мысль.
