— Я все еще не понимаю…
— Милый мой, весь город торгует, — ответил Мук. — Нет у тебя помельче? Не могу разменять. Постой, я дам тебе еще три сигареты. — И он уже собрался сунуть бумажку в карман.
— Нет-нет, — Радлов испугался. — Это мои последние деньги.
— Отдашь завтра, — быстро ответил Мук и похлопал его легонько по плечу. — Ну пока.
И с показной небрежностью медленно перешел улицу. На той стороне стояла тоненькая темноволосая девушка. Мук подошел к ней, взял ее под руку и направился, ни разу не обернувшись, в кафе «Вахендорф». Радлов, провожавший его взглядом, подумал: «Да ведь это Вера Гофман. За ней бегал Брандт. Интересно, роман у них, что ли?»
Иоахим и не заметил, что небо заволокло темными тучами. Не успел он опомниться, как хлынул ливень. Пришлось укрыться под навесом в подъезде кино, чтобы не промокнуть до нитки. Людей с улицы словно вымело. Подул ветерок и окатил дождем стоявших под навесом, но затем снова сквозь тучи пробилось солнце, и дождь прекратился так же неожиданно, как и начался. За домами засияла фиолетовая радуга, красный и синий шифер крыш весело засверкал.
Но на Радлова вымытая дождем улица произвела грустное впечатление. Неожиданно он заметил, что навес кинотеатра дал трещину, что нарядная отделка кафе «Вахендорф» отваливается и что даже «лучший отель» выглядит заброшенным. С тяжелым чувством отправился он к отцу Клауса Адама.
Главный вход на почту был закрыт. Две львиные морды с кольцами в зубах в середине двустворчатой двери по-дурацки выпучили на него глаза. Радлов — пошел к входу со двора и нажал на ручку. И в тот же миг на него снова нахлынули воспоминания. Только раз побывал он здесь, в служебном помещении, в этом святая святых почтамта. Тогда его взял с собой Клаус, который что-то принес отцу. А теперь он стоял здесь один, без своего друга. Постучав два раза в большую желтую дверь слева с вывеской «Служебное помещение. Вход посторонним воспрещен», он вошел.
Свет проникал сюда сквозь задвинутые гардины, не согревая пустого, заваленного пыльными папками помещения. В конце узкой комнаты за столом сидел седой чиновник, худощавый, узколицый, с высоким лбом. Даже сидя, он производил впечатление человека высокого роста. Радлов, не выпуская ручку двери, остановился, ошеломленный сходством между отцом и сыном. Это сходство никогда так не бросалось ему в глаза. Он мог бы принять этого человека за погибшего друга, только очень постаревшего.
— Вот и Ахим! — воскликнул господин Адам. — Ты уже здесь, значит, и Клаус скоро явится. — И он поднялся, чтобы поздороваться с гостем и предложить ему стул. Приветливый и веселый, он всем своим видом выражал уверенность, что Клаус явится со дня на день. Адам стал расспрашивать Иоахима, довелось ли им быть в Берлине и что пришлось там пережить, но тут же прервал себя, сказав — Ладно, ладно, все это я услышу от Клауса.
