— Да, — Губертус улыбнулся.
Значит, папаша все-таки разоткровенничался.
— Слушай-ка, Губерт, — отец перегнулся к нему через стол, — Эй, кельнер, коньяку. — Он продолжал после того, как кельнер поставил рюмки на стол. — Я надежно пристроил наше состояние. Бумаги и деньги — золотые марки, понятно, — положены в швейцарский банк. Дельце-то ведь я с гаулейтером обстряпал. — Он залпом выпил коньяк. — Беспокоиться нам, следовательно, не о чем, так чего же ради мне мучиться? И по правде говоря, боюсь я, черт побери. Сам не знаю, откуда он берется, страх этот. — Он приказал подать еще коньяку. — Я хорошо все устроил, перевел свою фирму в Мюнхен. Русским остался никому не нужный хлам. А тут вдруг арестовывают гаулейтера, именно нашего друга… Сам не знаю, что со мной стало, хожу как неприкаянный.
— Да тебе, отец, просто чудятся всякие ужасы.
— Возможно, — пробурчал отец, — но попробуй с ними бороться. У меня такое ощущение, будто земля из-под ног уходит. Попросту нервы не в порядке.
Вот сидит отец, этот массивный, сильный человек, обычно такой хладнокровный, с несравненной наглостью работавший на два фронта, симулировавший собственную смерть, чтобы спасти свое добро и свою шкуру, и у этого человека не в порядке нервы! Губертус пригубил коньяк. Пусть отец пьет, сам он будет осторожен.
— Ты понимаешь меня? — спросил Отто Брандт.
Губертус резко ответил:
— Нет! Я тебя не понимаю, при всем желании — не понимаю! Никогда не следует останавливаться на полпути, отец, надо биться до последнего. А ты говоришь об отдыхе… Но ты хоть установил связи?
Ответа не последовало. «Значит, нет, — решил Губертус, — отец начинает меня тревожить. Может, было бы лучше, если бы он…» Губертус сам рассердился на свои мысли. Чепуха, отец в полном порядке, просто он переутомлен, это пройдет.
— Ты, по крайней мере, знаешь, как обстоят дела с Геленом? — спросил Губертус.
Отец покачал головой. Даже этого он не знает. Ладно, видно, нет смысла говорить дальше на эту тему. К тому же отец уже пьян.
— Завтра спокойно обсудим все это, — сказал сын. — А теперь повеселимся. Нельзя ли пригласить девушек к столу?
Тут строитель Брандт понимающе хохотнул.
— Наконец-то ты заговорил разумно, мальчик.
Он жестом пригласил девушек, сидевших в баре у стойки. А кельнеру крикнул.
— Открой-ка несколько бутылок шампанского!
Было около полуночи, когда Губертус почувствовал на плече чью-то руку и кто-то произнес над ним:
— Здорово, Брандт. Я же говорил вам, что мы еще встретимся!
