— Почему именно в Плён? — спросил он, удивленно подняв брови.
— Потому что вам поручено руководство группой «вервольф» на севере, — ответил капитан и наполнил рюмки. — У Бормана есть планы насчет вас, а нам, — он пододвинул к нему рюмку, — нам нужен там свой человек.
Свой человек! Брандт поморщился. Как это понимать? До сих пор все звучало правдоподобно, но как армейские офицеры могли назвать его «своим человеком»? Значит, на севере ему придется представлять штаб Гелена?
— Откуда, господин капитан, — спросил Брандт, — вам известно, что именно мне поручена эта роль?
Теперь ему ответил майор, с показным равнодушием прислушивавшийся к беседе.
— Да потому, что мы вас знаем, Брандт, вас… и вашего отца.
Вашего отца! Ага, так, значит, вот каким путем старик пытается выцарапать его отсюда. И как ловко он все это опять подстроил! Но пусть они не воображают, что он, Губертус, такой простак. И он осторожно спросил:
— А какое отношение имеет ко всему этому мой отец?
— Он уже не первый год сотрудничает с нами, — ответил капитан Юргенс и поднял рюмку.
Брандт поблагодарил, но пить не стал. Его отец сотрудничает со штабом главного командования? Это верно! Он опять вспомнил слова гаулейтера, которые подслушал: «Лучше, если мы объединим свои усилия с вермахтом». Да, оба офицера говорят правду. И вдруг Брандт звонко рассмеялся. «Превосходно все получилось. — подумал он, — на это способен только мой отец. Борман ему доверяет, а старик тем временем интригует против него и обделывает свои делишки».
Но майор Вильнер неверно истолковал его смех:
— Вы, Брандт, можете, конечно, отказаться. В этом случае, надеюсь, мы будем считать, что разговор наш не состоялся.
— Для нас война еще далеко не кончена, — бросил капитан, — и не закончится даже тогда, когда русские войдут в Берлин.
— Знаю, знаю, — Брандт улыбнулся, — господа могут вполне на меня рассчитывать.
Капитан в третий раз наполнил свою рюмку. Выпив, он сказал:
— Итак, Брандт, вы обратитесь к майору Хаазе. Вам надлежит иметь дело только с ним. Он в курсе. — И с двусмысленной усмешкой заключил — В Плене нет ни Бормана, ни Гиммлера. Дениц их обоих недолюбливает.
С этими словами офицеры вышли, оставив Брандта одного.
Брандт закурил сигарету и маленькими глотками выпил коньяк. После этого разговора у него камень свалился с сердца. Итак, он отправится в Плён, и то, что станет концом для всех, будет для него только началом. Ему наплевать, пусть Берлин провалится ко всем чертям. Когда в этом убежище откроют газ, его уже и след простынет. Довольный, вышел он в приемную.
