— Три тысячи… были бы, я бы дал.
Мук запер шкаф и сунул ключ в карман брюк. Он сделал несколько шагов по комнате, словно обдумывая что-то, затем спросил:
— А ты никого не знаешь, кто дал бы тебе взаймы?
По его тону было ясно, что он заранее уверен в отрицательном ответе. Он снова зашагал из угла в угол, и Иоахим заметил, что в нем происходит внутренняя борьба. В конце концов он резким движением отпер шкаф.
— Бери, — коротко бросил он, — даю тебе под честное слово. Хочу поскорее избавиться. Мой старик уже начал ворчать. Но расписку ты мне все-таки дай.
Через пять минут подпись Радлова стояла под распиской, в которой он подтверждал, что получил взаймы у Мука три тысячи марок. Прощаясь, Мук сказал:
— Если что случится, скажи, из ваших запасов. Тогда полиция ничего сделать не сможет.
У Иоахима, когда он прощался, екало сердце: а вдруг Мук передумает. Над тем, с какой стати тот отдал ему так дешево материю, Радлов не задумывался. Его привлекала возможность быстро заработать кучу денег.
А на следующий день в Новом городе произошло взволновавшее всех событие. Ночью кто-то сорвал желтые плакаты Молодежного комитета, и — на их месте угрожающе чернели со стен «петли оборотней». По городу поползли слухи: «Оборотни!» Женщины, со страхом и опаской поглядывая вокруг, решались произносить это слово только шепотом. Слухи о том, что скоро придут в город американцы, усилились, кое-кто даже утверждал, что Гитлер вовсе не умер, а нашел себе убежище в Испании и будет оттуда руководить подпольной борьбой. Слушая эту чепуху, Радлов только посмеивался, он оставался при особом мнении. Никто лучше его не знал, что Гитлер действительно умер. Иоахим видел эту развалину. Даже представить себе невозможно, что он еще жив.
На другой день «петли» были снова заклеены плакатами, а ночью плакаты опять сорвали. Потом все затихло. С четверга до субботы в Новом городе царило спокойствие; никто не стер черные «петли» под обрывками плакатов, и они злобно скалились в лицо прохожим. Парни из Верхнего города ликовали: те, мол, празднуют труса. У Гензеля душа ушла в пятки, болтали одни. Да они просто испугались, говорили другие. Но Иоахим этому не верил. Ребята Старого города вовсе не были похожи на тех, кто сдаются без боя. Скорее всего, полагал он, Гензель, не подымая шума, готовит новый план. И верно, в субботу, часов около трех, когда «Бродвей» особенно оживлен, Гензель возглавил наступление. На Банхофштрассе показался грузовик, он обогнул магазин скобяных товаров и медленно покатил по «Бродвею». В грузовике стояло человек двадцать. Приложив рупором ладони ко рту, они хором выкрикивали:
