(Сердечное спасибо, господин. Мне сейчас станет лучше.)
Господин недоверчиво смотрит на Сергея. Он видел минуту назад, как у человека, шедшего впереди, подкосились ноги и тот осел на траву. Сергей мобилизует все свои силы, чтобы вымучить улыбку благодарности. Вы можете идти, всё в порядке, это случайность.
Боль ослабевает. Зато начало чесаться всё тело.
Сергей смотрит на свои ноги. Они обуты в массивные чёрные ботинки с толстой подошвой. Длинная шнуровка. Брюки серые, с тонкой чёрной полоской. Пальто длинное, как шинель. Но не слишком тёплое, наверное, без подкладки. На голове какая-то шапка. Сергей пока ещё боится пошевелить рукой, чтобы взять и рассмотреть собственный головной убор.
Что за сквер?
Мимо прошёл господин, одетый в короткое пальто, сапоги и шапку. Смотрит на него, но шаг не замедляет. Значит, Сергей на него не производит слишком странного впечатления. Боже, как чешется тело! Но удаётся повернуть голову, и рассмотреть прилегающую улицу.
Пересечение двух улиц. Напротив – четырёхэтажное угловое здание. Очень красивое. Кажется, этот стиль называется новой готикой. На углу – вход вовнутрь. Похоже, там магазины. Вывеску рассмотреть не удаётся. Следующее здание чуть иное, штукатурка частично бежевая. Ещё пара зданий – и улица кончается, возможно, там ещё перекрёсток, не видно. Нет асфальта, его заменяет булыжник.
Сергей крутит головой. Небольшая улица, с одной стороны постройки, с другой – парк. Надо напрячь память.
Есть! Штельцхамерштрассе! Вторая улица, которая видна лишь частично – Ландштрассе. По Ландштрассе они прогуливались в XXI веке. И на Ландштрассе находится почта. Молодцы, австрийцы! Воспоминание, что почта не меняла адрес почти два века, придало ему уверенности.
О том, что будет зуд по всему телу, предупреждали. Поэтому первый час давался на то, чтобы прийти в себя. Ничего не поделаешь. Предупреждали, что будет хотеться пить. Так оно и есть! Стоило только вспомнить об этом, как Сергею захотелось пить. Но надо терпеть. Предупредили – как бы прекрасно он себя не чувствовал – первые пятнадцать минут не вставать.
Легко сказать – пятнадцать минут. Часов на руках нет. Историки говорили, что у Кубейки при себе были часы. Наверное, карманные. Нужно будет проверить содержимое карманов.
Руки совсем другие. Сергей внимательно смотрел их. То есть руки Карела Кубейки. Толстые, мясистые пальцы. Грубая, натруженная кожа. Плохо вымытые. Или та грязь каретных дел мастера, коим был Карел, уже более не отмывается? Сергей-Карел стал потихонечку обшаривать карманы.
