Заниматься переводами, как его коллеги, представлялось ему скучным. К тому же переводческие фирмы платили копейки, да и сами их руководители выглядели убого. За исключением, пожалуй, Миши Петрова, давнего приятеля Тенина. Выпускник института Мориса Тореза, весельчак, острослов, он последнее время был при деньгах. Хотя Михайло обычно представлялся новым знакомым: «Я Петров, но не Водкин», водку он любил и обожал выпить с друзьями, занимаясь этим ежедневно ближе к обеду. До обеда он работал.
Именно он предложил Тенину сделать за хорошие деньги срочный перевод. Юрий подумал и решил не отказываться. Однако согласился он несколько поспешно. Перевод требовался к завтрашнему утру, в противном случае ему грозил упомянутый в договоре штраф. Переводить нужно было с русского на французский, а у Юрия даже не было машинки с латинским шрифтом. И он поехал к Петрову просить пишущую машинку.
Михайло жил в большой старой квартире на Патриарших прудах. Юрий застал хозяина в расслабленном виде, ужинавшим в компании двух собутыльников. Судя по всему, ужин начался давно, скорее всего с утра. Петров и без того начал полнеть по причине сидячего образа жизни и частой «работы» на банкетах, а тут еще и дома друзья одолевали. Миша очень обрадовался приходу Юрия, хотя при этом называл его почему-то Сережей. Выслушав просьбу Тенина, он решительно и враждебно заявил:
— Не дам! Я ей деньги зарабатываю!
— Ну, сегодня ты уже явно не будешь работать, даже если очень захочешь, а завтра утром я тебе ее привезу, — убеждал его Юрий.
Петров задумался, глядя одним глазом на Тенина, а другим на машинку, потом взял ее со стола и вручил Юрию.
— На, держи, — сказал он. — Но завтра в шесть утра она должна быть здесь. Как штык! Иначе — не дай бог!
Механически улыбаясь, Михайло проводил Тенина до дверей, называя его на этот раз Славой, и просил заходить почаще. Потом он вспомнил про машинку и сурово повторил:
— В шесть утра. Ни секундой позже. Иначе я тебе не завидую.
После чего полез обниматься и целоваться на прощание.
Приехав около полуночи домой, Юрий выпил крепкого кофе и сел за работу. Дело пошло не так резво, как ему представлялось до этого. Перевод делался поразительно медленно, в то время как стрелки часов двигались как никогда быстро. Если русским шрифтом Тенин печатал десятью пальцами вслепую, то с латинским так не получалось. Подобную работу за него всегда делали машинистки. До пяти утра, когда уже пора было выходить из дома, он не сделал и половины того, что было нужно.
