— Вот так, — спокойно констатировал водила, опуская дымящийся ствол. — Не надо спорить. Приехали в столицу — учитесь вежливо разговаривать. Шкварки заширенные. Тебя, — обратился он к парню, — не шлепнули только затем, чтобы ты пошел к Киселю и рассказал ему о нашей встрече. Ну давай, дергай!
Трое визитеров, пятясь, вышли из бара, захлопнули дверь и быстро взбежали по ступенькам. Через мгновение машина сорвалась с места и исчезла за поворотом.
Неожиданно Тенину позвонил Игорь Оськин по кличке Гарик, его старый знакомый по институту и совместной работе. Сначала они вместе оказались во Фрунзе, столице Киргизстана, где приятельствовали, как тогда выражались, тандемили, то есть болтались по ресторанам и бегали по девочкам. Потом обоих занесло в Африку. Последние два-три года они не виделись. Голос у Гарика был звучный, уверенный, слегка насмешливый.
— Ну что, объявился? Из каких диких стран?
— Из Буганги.
— Ну и что там? Все так же мило? — радостно допрашивал Оськин. — Недавно в «Клубе путешественников» показывали…
— Все хорошо, особенно в столице, — спокойно ответил Тенин. — А ты где обретаешься?
— В Гуманитарном институте, на военной кафедре, — самодовольно бросил Гарик.
Это был один из престижных вузов страны, расположенный в самом центре Москвы.
— Стойко переношу все тяготы и лишения службы в нескольких сотнях метров от Кремля, — продолжал хвастать Гарик. — Но это все фигня. Есть предложения и получше. Давай встретимся, покалякаем.
Естественно, встречу решили провести в хорошем ресторане. «Ну что ж, — подумал Тенин. — Может, в трудоустройстве пособит?» Ехать из Москвы никуда не хотелось, а на какие шиши в ней жить, если, скажем, уйти на гражданку, представления у него не было. Газетные объявления приглашали офицеров-отставников «из казарм на фермы», в продавцы торговых точек, в охранники, в работники сферы услуг, читай в швейцары. Все это было, как говорится, ему не по чину.
А Оськин, похоже, был при деньгах. Уж очень самоуверенным тоном разговаривал. Неужто напал-таки на золотую жилу? Сын крупного партийного функционера, он всегда имел гораздо больше многих своих сверстников, и тем не менее с детских лет стремился к частному предпринимательству наперекор социализму, который пытался строить его папа. В школьные годы Гарик уже приторговывал на рынке цветами и семечками, хотя никто в семье его этому не учил. Незаконная торговля не принесла ему желанного обогащения. Угодив однажды в милицию, он был передан родителям и жестоко высечен отцовским ремнем.
