— Дальше! — зло рявкнул Лациф, глядя на рыдающую жрицу.
Все было закончено. Фил принял свое наказание с гордо поднятой головой и тоже заботливо был подхвачен Алексом.
А король глянул еще раз на притихшую армию, на посеревшее полотно небес, на рыдающую Натиэлль и исчез в фиолетовом сиянии.
— Гаут? — вошел он в пещеру.
— Пришел.
— Соскучился смотрю- Лациф рухнул на горячий пол и блаженно прикрыл глаза.
— Чушь-то не говори. Нужен ты мне- фыркнул демон. — Ты меня бесишь. Что с тобой опять?
— Чего такое? Плохо нашему огоньку, да? — хмыкнул гомокул.
— Гадостью не порть мою душу. Я ж чую весь твой бред.
— И как?
— Отвратительно.
— Вот и я себя так же чувствую- вздохнул Лациф и сел, уставившись на волну лавы, зависшую у берега. — Гаут, я же их защитить хотел. Как же вышло, что саморучно приношу им боль- он провел рукой по волосам от затылка ко лбу и замер в этой позе. — Гадкое чувство совесть, правда?
— Не знаю. Я уже забыл, как это- хмыкнула волна.
— Забыл? — Лациф нахмурился. — А когда это тебя терзали подобные муки?
— Когда человеком был.
На минуту в пещере повисла тишина.
— Так этих воспоминаний ты еще не видел-прошелестел раздосадованный демон.
— Нет пока. И что превратило тебя в…это?
— Глупость, злость и обида- голос Гаута стал тише. — Смотри дурак по моим стопам пойдешь.
— Сам ты дурак! — фыркнул Лациф и поднялся. — Хорошо тут с тобой, но пора и обратно. И да Гаут, я бы с радостью послушал всю твою историю, но времени не так много. У меня для тебя есть приказ. Если я больше не приду, будешь исполнять его до самого своего конца.
— Ты это о чем?
— Защищай мой народ Гаут.
— Хах! Да захотел!
— Чего ты там сказал!?
— Говорю, конечно, повелитель-хмыкнул демон.
— Вот и молодец-улыбнулся гомокул.
— Эй, король.
— Мм?
— Не сдыхай- отозвался вулкан.
— Я постараюсь- кивнул Лациф и закрыл за собой горячую дверь с прогретой докрасна каменной ручкой.
Натиэлль плакала в комнате, когда он появился.
— Все рыдаешь. Так значит я злодей? Деспот, мучающий невинных да?
Его ледяной голос обжег ее уши.
— Нет-торопливо вскочила Натиэлль, вытирая слезы, — конечно нет!
— Но ведь это я заставил тебя сотворить подобное! Ты, мой милый ангел, так рыдала, так плакала! А я вот ни слезинки не проронил!
— Лациф, я просто… Мне и правда было очень жаль Томаса.
— Правда? — приблизился он к ней.
— Да- жрица подняла на него свои заплаканные розовые глаза.
— Тогда какого хрена ты пошла в зал силы? — вдруг заорал он, да так, что по перепонкам прошелся надрывный звон.
