Меня звали Генри - Милана Грозовая

Крупные капли дождя рушились на голову Генри, он точно чувствовал этот момент, когда единое целое разбивалось вдребезги и, падая на землю, смешивалось с грязью. Все пришедшие на похороны раскрыли свои широкие черные зонты, но Генри продолжал мокнуть. Он только и слышал, что грохот падающей воды на своих плечах. Все его сознание вслушивалось в этот раздражающий нервы звук.

Генри потерянно смотрел на две могилы в одной ограде, а все подходили к нему, обнимали, что-то говорили, но он ничего не слышал. Эти люди, что сейчас жалеют его одиночество, жалеют о том, что произошло, ему плевать на всех них. Верните лучше ему жену и дочь! Но все они бессильные ничтожества, ни на что не способные, кроме как делать вид, что им жаль..., впрочем, он и сам такой.

Нарастающий грохот в его голове заглушал абсолютно все. То, что люди произносят слова, Генри, понимал по тому, как их губы шевелились. Он кивал, сам не зная зачем, но, наверное, оттого что жена была бы недовольна будь он груб с пришедшими сегодня.

Первая лопата земли стукнула о гробы, и черная мокрая земля замарала блестящие крышки, под которыми лежали его любимые девчата. Эта грязь прятала их в своих недрах, укрывала от всего живого, отбирая у него единственное, ради чего стоило жить. Превращая его в мужчину без прошлого и без будущего, лишая его возможности снова услышать смех дочурки, увидеть ласковую улыбку жены. Он больше никогда их не встретит, больше не наткнется на них глазами среди толпы, больше не увидит в окно дома, он больше никогда не сможет просто обнять их. Они исчезли. Он остался один.

Все уже разошлись, а Генри так и стоял, смотря на зарытые могилы. Шум падающих капель, грохот тяжелой земли, стук собственного сердца, все это смешалось в единый гул и заволокло его сознание. Наконец он развернулся и пошел с кладбища.

Вошел в дом, разулся, оставив грязные туфли у порога, снял мокрый пиджак и бросил его на спинку дивана. Налил две чашки горячего чая и уселся перед телевизором. Взял пульт, включил канал про животных, как раньше. В это время Лизи всегда смотрела про жизнь диких зверей и, тыкая своим пальчиком в экран кричала:

“Папа, папочка гляди, это же росомаха! А ты знал, что она самая, самая бесстрашная зверюшка!”

А он делал вид, что смотрел, улыбаясь и гладя ее по голове. Генри чуть подвинул вторую кружку с дымящимся напитком и посмотрел в сторону, Сьюзен сейчас бы все бросила и пришла к ним, посмотреть вместе телепередачу. Она покачала бы головой, как обычно это делала и подложила под чашку подставку. Прижалась бы к нему и поддакивала Лизи во всем. А он...а он бы сидел среди них, уткнувшись в бумаги, что принес с работы, потому что думал, что эту программу они и завтра посмотрят, а работу нужно сделать сегодня.