- «Двенадцатая ночь!»[37] - хмыкнул Дикон.
- И я полагаю, что все хорошо, что хорошо кончается, и это означает, что у мужа больше нет никаких трудностей с... э-э, неспособностью полового члена?
- Да, сэр, - сказал Руи. - Мессир Уилл, надеюсь, вы не обиделись на то, что я высмеиваю названия ваших пьес, потому что я не имел в виду никакого неуважения.
- Без обид - и я понимаю, конечно, что мальчишки всегда остаются мальчишками, это удивительное и забавное явление, которое мне, скорее, нравится. Но уже очень поздно, и я должен покинуть вас, несмотря на то что ваше общество весьма занимательно. Вы, ребята, хорошенько выспитесь, потому что завтра нам предстоит много работы.
После взаимных прощаний Дикон и Руи наконец-таки оказались дома. - Ты так же настроен на любовь, как и я? - прошептал Дикон, пока они раздевались у тлеющего огня в камине.
- Не сегодня, - пробормотал Руи, положив руку на лоб. - У меня болит голова.
3. ДЕБЮТ РУИ В РОЛИ ДЖУЛЬЕТТЫ
- Ты нервничаешь? – спросил Дикон, вертя в руках меч и поправляя кинжал.
- Нет, почему я должен нервничать? - ответил Руи. - Как уличный мальчишка, большую часть своей жизни я провел на огромной публичной сцене.
- В первый раз, когда я появился на подмостках, я очень боялся, что испугаюсь сцены и опозорю мессира Уилла и себя.
- И как?
- Нет, но тогда у меня была очень маленькая роль – Пака[38] в «Сне в летнюю ночь».
- Держу пари, ты был милым бесёнком, выставляющим напоказ свою маленькую попку на всеобщее обозрение! - рассмеялся Руи.
- О, нет! - возразил Дикон с пылающими щеками. - Тогда, как и сейчас, пуританское влияние было слишком велико во мне.
- Я помогу тебе выкорчевать его в совместном экстазе, - пообещал Руи.
- Сегодня вечером? - пробормотал Дикон с надеждой.
- Сегодня вечером, так тому и быть - напомни, если я забуду. «Выцарапай пуританина и покажи сатира», подумал Руи, забавляясь. Ну, я за сатиров - если только они не слишком сатирические.
Мальчики сидели за занавеской в кулисах «Глобуса», ожидая со сцены шипения или улюлюканий, ибо елизаветинская аудитория, как правило, была такой же непостоянной и изменчивой, как и флюгер женского рода - то, что приветствовалось вчера, сегодня могло быть освистано, а завтра этому снова аплодировали. Однако мальчики-актеры почти никогда не подвергались травле, особенно если они были хорошими подражателями и искусными имитаторами, и из-за этого театралы имели два мнения об этих соблазнительных юнцах, считая их либо заблудшими ангелами, спустившимися с Небес, либо учениками Дьявола, поднявшимися из ада.
