Зашли в дедову избушку, где волхв стал растапливать печь, а я принес ему из родника воды. После чего перенесся в бункер, где затарился продуктами и взял пару пачек советских рублей, благо, что реформа будет еще не скоро. С валютой и золотом решил не рисковать, в это время и за один доллар могли к стенке поставить.
Поели тушенки с макаронами, закусывая галетами, и легли спать. Наутро я отправился один в сторону лагеря «химиков», мой дед показывал однажды, где они стояли. В солдатской форме я не привлекал внимания, так многие ходили после войны. К полудню я подошел к лагерю, где у костра кашеварил старый дед с густой седой бородой.
— Здорово, дед!
— И тебе не хворать, добрый человек!
— Где бы бригадира вашего увидать?
— Так скоро соберутся на обед, вот и увидишь. Сейчас плов с готовится, и кликнем их.
Минут через десять он встал и начал железякой колотить по подвешенному куску рельса. Звонкие удары разносились по лесу, сообщая, что обед готов. Вскоре из-за деревьев показались работники, большую часть из них составляли молодые женщины. Мужчин было трое, из них один был без левой руки, и двое молодых парней, лет по шестнадцать. Вот они и несли инструмент для «вздымки» коры. Бригадиром оказался фронтовик: Кучерин Анатолий Иванович. За бутылочкой коньяка он рассказал многое о себе. После артиллерийского училища его отправили под Курск, где он 5 июля 1943 года встретил немецкую армаду танков.
— Горело все! И наши танки, и немецкие… Пыль, дым, огонь, разрывы снарядов и бомб. Казалось, ничто и никто не выживет в этом аду. Я уж думал, что не увижу свой крестовый дом из лиственницы, что построил в Ишиме перед войной, ни своих родных! А какая малина у меня, Андрей, в палисаднике растет, здесь я такой крупной ягоды не видел… Наливай, давай! — я наполнил вновь стаканы на треть. — Я ведь, Андрей, до войны работал завмагом, вот и здесь сейчас как грамотного и фронтовика поставили бригадиром! — он привычно выплеснул в рот свой коньяк и, мрачно занюхав просто кулаком, продолжил. — Батарею нашу уничтожили. Все же танки, но и мы их накрошили немало, только мое орудие, где я был наводчиком, уничтожило восемь немецких танков, ну а потом взрыв, и я очнулся уже в медсанбате. Конечно, руку могли спасти, но море раненых, жара…доктора и побоялись гангрены! Вот теперь и бригадирствую над взводом баб. — усмехнулся он.
Допив бутылочку, я подвел разговор насчет скипидара и мазута. Анатолий задумался.
