— Может расцеловать тебя? Так ты не красна девица, чтобы с тобой целоваться! — с трудом раздвигая губы в улыбке, прохрипел дед.
— А придется, родимый, коль хочешь, чтобы я тебя подлечил!
— Вот молодежь пошла! Согласен, костоправ, лечи, а то сил нет! Все изверг отбил, чувствую, что сам не выберусь, помру! — прошептал дед и закрыл глаза.
Я поднес ладони к его лицу, и под потоком биоэнергии рубцы и раны начали затягиваться, кровь перестала течь изо рта и носа. Взгляд по внутренностям определил, что сломаны три ребра и повреждены почки. Лечение заняло больше времени, чем я ожидал, так как организм у деда старый, и своих сил у него было мало для восстановления. Кроме этого пришлось лечить запущенный гастрит и ревматизм, раз уж взялся за гуж. Но все ж, с перерывами на восстановление энергии, лечение шло успешно. Наслушался от него, правда, и о Красной армии, и о правительстве, да и мне досталось. Язва, а не дед! Одним словом, хоть сейчас ставь к стенке.
— Послушай, дед, ты заткнешься, или я лишу тебя голоса. и ты будешь у меня немой! А что, тебе даже будет лучше, люди убогих любят, всегда корку хлеба заработаешь!
— Тьфу на тебя, ирод! — сплюнул дед и обиженно замолчал.
К вечеру я, измотанный, все же закончил его лечение. Старик, почувствовав себя здоровым, все ж отблагодарил меня, достал бутыль мази от комаров: «Еще не раз спасибо скажешь!» — буркнул он и сунул мне ее в руки. Мы ее уже испробовали, когда шли по болоту, действовала хорошо, хоть и воняла дегтем. Отказываться я даже не думал, всякий труд требует вознаграждения, а я потрудился хорошо. Дед стал собирать свой сидор, стараясь не наступать в лужу крови, что натекла из убитого.
— Давай, милок, собирайся! Вдруг их хватятся, все ж вечереет. Наташка, их маменька, скандальная баба! Шум может такой поднять… Кровь убрать не успеем, поэтому придется сжечь избу вместе с телами.
— Второй полицай еще жив, я его допросить хотел!
— Ну, что же, мы его допросим вначале, а потом к брату отправим. — передергивая затвор у винтовки, произнес мрачно дед.
Мы вышли во двор, где лежал связанный полицай. Лицо у него было в крови от рассеченной головы, но он был в сознании, а это главное.
— Говорят, вы ловите окруженцев и коммунистов, а потом сдаете немцам? — доставая кинжал, спросил я.
— Нет, у нас сейчас только летчик, его неделю назад сбили над Маневичами, и он пробивался на восток. В сарае запертый сидит. — испуганно отползая, затараторил он. — Не убивай, начальник, я все тебе расскажу! Я даже с бургомистром в Ровно знаком, вожу ему сало, мясо, колбасы. У меня даже пропуск в город есть, сам бургомистр выписал, никто телегу не проверяет! — он с надеждой смотрел на меня, пожалеет его грозный начальник, а ли нет.
