Признаю, я сглупила. Не сдержалась, наговорила всякого, но ведь я была искренна, не юлила, не петляла, не заверяла ее ни в чем. Я просто сказала, что люблю Инара и никогда не откажусь от него, даже если весь мир на нас обрушится после этого, а она… она выпустила тень, впервые заставив меня осознать со всей отчетливостью, насколько могут быть опасны представители Теневого Дома.
В своей жизни мне довелось увидеть только одну тень — тень Инара, молчаливую, безопасную и почти всегда желанную, но тень зверь-повелительницы вызывала настоящий ужас. Не такая большая, как у Инара, она источала ярость, гнев и смертельную угрозу. От нее ведь не отмахнешься, не спрячешься, не ударишь, не нападешь. Она просто дым, ничто, если только хозяин не даст приказ на уничтожение. Паэль отдала. Я даже пикнуть не успела, как меня отшвырнуло к стене, а затем через стол, но этим дело не закончилось, жуткая черная рука с огромными когтями схватила меня за горло и подняла на полметра над полом, явно с недобрыми намерениями.
Я пыталась что-то сделать, оттолкнуть, отодрать ее от себя, но все было тщетно. Пальцы проходили сквозь черный дым, а рука все сильнее сжимала горло, не давая дышать. В какую-то секунду я перестала молотить ногами по воздуху и вырываться. Я просто со всей отчетливостью осознала, что тени повелительницы вполне под силу меня убить. И никаких психованных фанатиков не надо. Достаточно просто привести в ярость будущую свекровь до такой степени, что ее разум забудет о том, что вместе с «ненавистной полукровкой» она убивает и собственного сына. Едва ли она в тот момент могла об этом вспомнить. Ведь в ее глазах плясал такой же черный туман, как и в глазах ее тени, и я ничего, ничего не могла сделать, даже крикнуть или вздохнуть. Я могла только смотреть, и я смотрела в глаза этой твари, пока она неожиданно не вздрогнула и не разжала пальцы.
И в тот момент, когда я упала на колени, пытаясь сделать хоть один вздох воспаленным горлом, дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и внутрь стремительно вошел взволнованный и какой-то весь растрепанный ректор, словно он несся сломя голову или летел на драконе без защиты.
— Детка, ты жива? — кинулся он в первую очередь ко мне, поднял, внимательно осмотрел горло, заглянул в сухие и решительные глаза, и почему-то тоже вздрогнул. Прямо как тень недавно. Кстати, она пропала с появлением Лазариэля.
— Жива, — попыталась прохрипеть я. Вышло плохо и неубедительно. Ректор даже губы поджал, и черные глаза его опасно замерцали. А затем он повернулся к тоже почему-то сидящей на полу Паэль, и в комнате заметно похолодело.
