— Вы еще придете?
Думаю, именно эта сказанная с нотками отчаяния фраза и стала ключевым поворотом в моей судьбе, одним из тех, которые предопределяют всю дальнейшую жизнь. Не знаю, верно ли это, но мне кажется, что если бы я тогда промолчала, то тень бы ушла и больше никогда не вернулась. И Инар бы так и остался для меня суровым, недосягаемым и страшным повелителем, чудовищем из моих оживших кошмаров. Я бы не узнала его как любящего старшего брата, как друга, который прикрывал перед повелительницей все наши детские и подростковые игры, который поощрял нас на независимость, на решительность, на отстаивание своего мнения. Я бы видела в нем только вежливого незнакомца и никогда не догадалась о чувствах, которые он так тщательно скрывал. А скрывал он их, в самом деле, очень хорошо, настолько хорошо, что не знай я его обычным и домашним, не объединяй нас так много, я приняла бы то мерцание в его глазах за обыкновенную игру света, за глупое недоразумение, за невозможное безумие моего собственного воображения.
Но я знала его. И полюбила задолго до того, как поняла, кто он для меня, а я для него. Его нельзя было не полюбить. Ведь он был рядом всегда, его тень оберегала мой сон, пока я окончательно не поправилась, он прятал нас с Теей от гнева повелительницы, вызывая огонь на себя. Сердился, конечно, ругал за рискованные шалости и неизменно прощал, даже когда мы устраивали что-нибудь эдакое, протестуя против всех и вся, на официальных приемах.
Вот и теперь, когда повелительница просила меня оставить его, согласиться с ней, я чувствовала нечто похожее с тем же моим детским вопросом почти десять лет назад. И я знала, что если бы сломалась под ее натиском, а ее слова очень сильно задевали, если бы я сказала «да» — это стало бы новым поворотным моментом, предопределившим бы все, только не в лучшую сторону.
Я знала, ощущала сердцем, душой, всем своим существом, что если сделаю это, если поддамся, то безвозвратно потеряю его. И дело даже будет не в прощении, думаю, он даже эту слабость мне простил бы, нет — здесь другое. Просто иногда нужно сказать твердое «нет», невзирая на последствия. И не все же ему одному за нас двоих бороться.
Да, я злилась на него за ложь, за то, что сказал матери о нас, что поставил меня в столь незавидное положение, что снова манипулировал и ею и мной, я почти ненавидела его за непробиваемое упрямство, но ничто, никакой его ужасный поступок не смог бы в тот момент заставить меня сказать ей «да», как ничто не могло вытравить из меня любовь к этому невозможному мужчине. Я ведь обещала ему, что буду взрослой, только не ожидала, что мой первый за последнее время взрослый поступок приведет к таким диким последствиям.
