– С дедушкой, но его пришлось завести в морг областной больницы. Последние два квартала до «Пилигрима» я добиралась одна. Это ужасно – меня даже поддержать некому было, – Алена сложила ладони воедино и закатила вверх глаза.
«Значит, никакого наезда не было?» – подумала я, еще не зная радоваться мне или сожалеть.
– А дедушка, которого ты в морг отвезла, чей был? – осторожно спросила я.
– Мой родной дедушка, – через слово вздыхая, ответила Алена.
Алина опять схватила меня за рукав и втащила в кабинет.
– Кошмар! Ужас! Семейная трагедия! Дедушка сел к внучке в автомобиль, чтобы поддержать ее во время первого самостоятельного выезда в город, и умер. Наверное, так разволновался, что сердце не выдержало.
– Надо ее домой отпустить, – решила я. – И деньгами помочь. Алена хороший работник, надо ее поддержать.
– И дедушка, наверное, хороший был, – всхлипнула Алина.
Мы опять вышли к Алене.
– Алена, мы тебе сочувствуем, – траурным голосом сказала я. – Возьми себя в руки и поезжай домой. Тебе надо прийти в себя. Тебя там ждут, ты там нужнее.
Алена как-то странно на нас посмотрела. Потом она часто завертела из стороны в сторону головой и почти выкрикнула:
– Нет, никуда я не поеду. Я работать хочу! Пока я чем-то занята, я не думаю, что мне придется возвращаться. А с дедушкой я договорилась, что заберу его из морга в половине седьмого. А вы мне что предлагаете? Туда-обратно кататься? Нет. Уж как-то на одну поездку я настроюсь, на большее – ни-ни.
«Совсем крыша поехала, – я с сожалением посмотрела на Алену – Бедная девочка».
Алина погладила ее по голове и заискивающим голосом сказала:
– Алена, сама посуди, «Жигули» – маленькая машина. Как ты дедушку повезешь?
– А как я его полчаса назад везла? Так и вечером повезу.
– Нет, ты не права, – ласково убеждала Алина. – Физиология человека такова, что при тридцати шести градусах тело мягкое, податливое. Его можно согнуть, скрутить, посадить. Но стоит ему немного остыть, даже до комнатной температуры, и все – у нас уже не тело, а бревно. Извини, но уже через восемь часов ты дедушку никак не посадишь.
– Почему? – Алена смотрела на нас как на умалишенных. – Почему я не посажу дедушку?
– Ну я же тебе объясняю, – по новой начала Алина. – Когда человек умирает, то застывает в той позе, в которой его положили, когда он был еще теплый. А поскольку у нас принято хоронить в гробу, то телу сразу придают лежачее положение. Что тут непонятного?
– А дедушка здесь при чем? – испугано спросила Алена, отодвигаясь от нас прямо со стулом.
