Воспитатели вывешивали его во дворе сохнуть, называя меня в присутствии детей разными нелестными кличками, что вызывало гомерический смех у моих товарищей, которые присвоили мне обидную погремуху “Сцыкун”, что больно било по моему ущемленному самолюбию, но я ничего с этим сделать не мог.
Как не странно, но болезнь оставила меня без врачебного вмешательства, как и детские страхи, хотя факт ее существования остается фактом.
В школьном коллективе, в котором я оказался в сентябре 1987-го года, мне довелось быть неприметной личностью, хотя учился неплохо. Среди учеников было много детей с особыми спортивными способностями, к которым я также не относился, хотя пытался заниматься в разных секциях: от фехтования и тенниса, до баскетбола и ручного мяча.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды, во время учебы в 8-м классе, гуляя в парке недалеко от дома, я поссорился со своим сверстником - слабым, женственным парнишкой по кличке “Мамочка”, который в ответ на мое грубое обращение к нему, неожиданно ударил меня по лицу слабой ладошкой.
И я не осмелился ответить этому шкету в нужный момент, а тот, увидев, что я стою в нерешительности, высокомерно заявил:
- Я тебе не какой-то слабак, так что знай свое место!
Всю ночь я ворочался в кровати, возвращаясь к этому, позорному для меня инциденту, и лицо горело от стыда из-за моей трусости.
В ту ночь я пришел к выводу, что мне необходимо заняться тренировками по боксу, но вначале впервые в жизни получить со всей силы по физиономии, чтобы не тушеваться после атаки предполагаемого противника в будущем.
В нашей школе было три довольно-таки известных юных боксера: мои соученики - восьмиклассники Ткаченко и Галковский, а также выпускник школы Бендаловский - чемпион страны среди юношей.
Естественно, что просить Бендаловского двинуть меня по физиономии, было крайне глупо.
Ткаченко выступал в среднем весе, а вот Галковский был полу-легковесом, так что именно к нему я обратился со своей необычной просьбой, тем более что давал ему списывать контрольные работы по математике, а потому он был мне кое в чем обязан.
Удивительно, но он с пониманием воспринял мою просьбу и тут же рассказал, что с ужасом вспоминает свою первую тренировку, когда получил сильнейший удар от противника в левый глаз. Тогда, по его словам, ему показалось, что из глаза посыпались искры, а глазницу пронзила совершенно нестерпимая боль.
По его словам, этот удар, достойно перенесенный им, позволил ему в дальнейшем без страха выходить на бои с лучшими противниками.
