Рентгеновский снимок ребер настолько меня приколол, что я тормознулся секунд на тридцать, рассматривая его. У меня красивые ребра! Теоретически я давно знал, что все в мироздании устроено спирально. Но такой красоты я никогда не видел! «Порядок», — врачиха опустила меня на землю. «Жить буду?» — попытался схохмить я. — «Будете. Идите». На выходе мне как раз и довелось прочитать это воззвание.
F? Существа F?
«Нейтринная система, — думал я по дороге домой и поражался, что моей башки хватает еще и на эти умозаключения. — Система, это конечно, есть система. Но нейтринная!» — Я схватился за грудь, потому что прирубило. Сердобольная бабушка предложила мне валидол. — Нет, спасибо! — Не та это боль. Не сердце болит, не ребра. Душа? А есть ли она? Не знаю. Мне плохо. У меня одна мысль — добрести до дома, где на меня наорет кот, жена промолчит, потому что ее уже нет, и дочка ничего не скажет, потому что она уже давно где-то там: мне просто нужно дойти и рухнуть на диван. «Нейтрино, — продолжал я свои глубокие размышления. — Неужели так было всегда? Ведь были реальные, а не виртуальные женщины в семнадцатом веке? Почему в семнадцатом? Они были и раньше, и позже. Ну, почему раньше — понятно. Так ведь в девятнадцатом, да и в двадцатом еще жили по „Домострою“. А классная книга! Ее ругают те, кто не читал. Сейчас никто не читает. Фальшивые шкурки. Боди, скины. Полное нейтрино».
Лифт работал. Это был царский подарок. Покруче, чем фляга воды, данная А. Македонскому. Оценил. Поднялся. Открыл. Закрыл. Упал.
Размышления продолжались. Есть ракета-носитель, думал по-дурацки я, и есть космический корабль. Есть ян и инь. Есть горючее и окислитель. Так вот, мужчина, это, конечно, горючее. Женщина — окислитель. Да, эту мысль я успел прогнать Еве перед тем, как мы расстались. А дальше было плохо. Кто-то из нас сошел с ума. Я даже не помню, кто. Ну и какая разница?
А вот теперь-то я расскажу вам о том, как Ленка получила кличку Курго. Было примерно 7.30. Выходной. Ну, кому как. Очередная любимая ушла под каким-то предлогом (покормить кота, например; эту тему я понимаю), и тут раздался звонок телефона — я сдуру его не вырубил с вечера. «Марк, это ты?!» — интонация была почти панической. «Я», — сказал я. — «Марк… Не понимаю, в чем дело! Снег идет, и люди какие-то идут, а будильник показывает семь!» — Переварил. После какой-то пародии на оргазм мне было попросту в лом вникать во все эти таинственные перипетии, и захотелось послать ее куда подальше. Однако Ленка, как уже стало понятно читателю, угомониться была не в состоянии. Что бы она могла! Что бы могли вы, о суфражинновые читательницы!
